– О нет! – воскликнула девушка. Мысль о том, что Гизела будет присматривать за ней, привела ее в ужас.
– Но каким бы ни был закон, у нее, конечно, имеются моральные обязательства считаться с твоими желаниями, – подчеркнул Саймон.
– Моральные обязательства ее не волнуют, – резко ответила Джули и повернулась к Шарлотте и миссис Тьернан. – Мы не слишком ладим с моей мачехой. Думаю, было бы лицемерным притворяться, что после смерти отца я стала лучше к ней относиться. – Она на какое-то время задумалась, а потом вдруг спросила у Саймона: – Значит, она может заставить меня уехать... куда-нибудь?
– Нет. Успокойся, все обстоит не так уж плохо. В принципе несовершеннолетние имеют право на разумную независимость, если самостоятельно будут заботиться о себе.
– Но я-то не могу! Меня же ничему не учили. Я пошла бы в магазин продавщицей, но здесь нанимают только цветных, не так ли?
– Пока я не стал бы об этом беспокоиться. Сначала надо поговорить с Гизелой и узнать ее позицию, – задумчиво сказал Саймон. – Но тебе следует вести себя помягче, Джули. Я знаю, насколько ты ее не любишь, но сейчас не время демонстрировать это. Практические соображения должны стоять выше личной неприязни.
– Да, я понимаю, что... должна быть тактичной, – с тревогой проговорила девушка.
* * *
Среди документов в сейфе завещания не оказалось.
– Вряд ли отцу могла прийти в голову мысль составить его в таком возрасте, – сказала вслух себе Джули и закрыла крышку ящика.
Практически весь день она размышляла о будущем. Кем она могла быть? Пожалуй, только тренером по подводному плаванию. А может, она получит такую работу в одном из отелей? К сожалению, кроме прекрасного знания моря и рифов, у нее не было никаких пользующихся спросом способностей.
Вечером Джеймс отвез ее в фешенебельный «Калипсо-Риф». Саймон уже ожидал их в холле. Он назвал номер, в котором остановилась Гизела, и пообещал Джули вернуться через час-два.
Служитель проводил ее в апартаменты мачехи на втором этаже. Джули ожидала увидеть Гизелу, играющую роль убитой горем вдовы, но та довольно нежно и без всяких признаков спектакля поздоровалась с Джули. На лице ее не было никакой косметики. Только губы слегка подкрашены светлой помадой, роскошные волосы просто были закреплены на затылке черепаховой заколкой. Под глазами залегли глубокие тени, и, хотя она обычно выглядела моложе своих лет, сейчас ей можно было дать не меньше тридцати. Довольно спокойным голосом она описала, что произошло в полете между Нью-Йорком и Пуэрто-Рико.
– Было очень любезно со стороны Саймона попросить своих друзей помочь мне. Вначале я была просто ошеломлена и никак не могла поверить в случившееся. Должно быть, ты чувствовала то же самое, – тяжело вздохнула она. – Мы никогда не ладили, не так ли, Джули? Но горе сближает, и я надеюсь, мы найдем общий язык. Как это говорят политики... будем мирно сосуществовать? – Она поднялась со стула и, нервно затягиваясь сигаретой, принялась ходить по комнате. – Ты догадывалась, что я не любила Джонни, правда? Поэтому так негативно всегда относилась ко мне. Не думаю, чтобы ты ревновала его к любой женщине, на которой он женился бы. Просто ты чувствовала, что я обманом женила его на себе и теперь использую его в своих интересах. Что ж, разумеется, ты была права. Я приложила все усилия, чтобы поймать его в свои сети. Кстати, это не составило большого труда: он был очень одинок и весьма чувствителен.