– Сейчас 1965 год, а не 1865-й, – заметил он. – Наша фабрика одна из самых лучших в Вест-Индии.
В другой части здания производился ром. Там находились огромные деревянные бочки с бродящей патокой и медный перегонный куб для дистилляции. Завершая экскурсию по фабрике, Саймон показал девушке химическую лабораторию, оснащенную самым новейшим оборудованием, а потом привел ее в свой офис, где она смогла бы продегустировать конечный продукт.
– У меня такое чувство, что тебя все это не особенно интересует, и ты просто из вежливости с восторгом воспринимаешь увиденное, – сказал он, подавая ей бокал с ромом.
– Ты ошибаешься, – вспыхнула Джули. – Мне было очень интересно, и я бы с удовольствием еще раз приехала сюда, когда вы будете перерабатывать тростник.
Саймон сел на вращающийся стул за своим рабочим столом и закурил сигару.
– Как продвигаются твои новые отношения с Гизелой? – поинтересовался он. – Ты, конечно, понимаешь, что это она приложила руку ко всей этой ерунде в «Ньюс»?
– Да, факты репортеру сообщила она, – спокойно сказала Джули. – Но Гизела ничего не приукрасила, ей даже в голову не пришло, какую сенсацию они сделают из ее небольшого сообщения. – Увидев, как насмешливо он скривил губы, она поторопилась продолжить. – У Гизелы есть план относительно нашего будущего. По ее мнению, отец оставил недостаточную сумму денег, которая позволила бы нам долго и беспечно жить. Поэтому нам придется самим зарабатывать на жизнь. Но поскольку я ничего не умею, Гизела подумала, что мы купим дом и откроем гостиницу.
– Где Гизела будет разыгрывать из себя обворожительную хозяйку, а ты будешь работать прислугой, – язвительно заметил Саймон.
– Это несправедливо... – начала она.
– Не будем спорить об этом. – Он встал и обошел стол, подойдя к ней. – У меня есть иная идея.
– И что же это? – осторожно спросила она.
Саймон взял у нее из рук бокал с ромом и поставил его на стол. Затем нежно взял ее руки и заставил подняться на ноги.
Глаза его странно блестели.
– Мне думается, что самое лучшее для тебя сейчас – выйти замуж... за меня, – решительно сказал он.
Джули, не совсем понимая, что происходит, изумленно и недоверчиво смотрела на него, когда вдруг зазвонил телефон.
– Проклятие! – сердито бросил Саймон. Он выпустил ее руки и потянулся через стол к аппарату. – Говорит Саймон Тьернан.
Джули опустилась на стул, чувствуя странную слабость в ногах.
Собеседник продержал Саймона у телефона три или четыре минуты. В конце концов с резкостью, которая заставила бы Джули съежиться, если бы с ней разговаривали в подобном тоне, Саймон заключил: