— Тьфу, дура! — ругаюсь я, — Напугала меня, зараза.
— Точно, зараза! — соглашается Марат, демонстрируя забинтованный палец. — Когда там, перед воротами, ты, как заправская мадемуазеля грохнулась в обморок, я с дуру решил тебя подхватить, хотя сам готов был завалиться тут же. Так эта тварь так тяпнула меня за палец, что я тебя чуть не выронил на валяющиеся у меня под ногами чьи-то кишки.
— Фу! Марат! — возмущается Катя, сидящая рядом с Сергеем. — Избавь меня от подробностей!
— Да он только для тебя их и говорит, чистюля ты наша. — успокаивает ее Сергей, — Не обращай внимания, и наш грубиян очень быстро умолкнет.
Я присаживаюсь на кровать и протягиваю к белке руку, желая не то погладить, не то просто проверить, укусит она меня, или нет. Нет, не кусает! Она вздрагивает, когда я прикасаюсь к ее жесткой шерстке — видимо настолько непривычны для нее прикосновения человека, — но затем успокаивается и позволяет мне погладить ее и почесать за ушами.
— Ух ты! — восхищается Катя. — А на меня она только шипела!
— А как она сюда-то попала? — спрашиваю я одновременно у всех.
— Так ты ж не дослушала! — продолжает Марат. — Тяпнула она меня, значится, за палец, уселась к тебе не плечо, и шипит, скотина… Мол, не трогай ее и все тут. Словно боялась за тебя, что ли? Ну, мне то как-то побоку, какие нежные чувства вы друг к другу питаете, я ее шибанул кулаком так, что она метра три только по воздуху летела, да метра два еще по снегу юзом прошла, и все! Белка встала, отряхнулась, пошипела на меня для профилактики, и уселась в метре от нас. Тут подбежал Толян, хотел пристрелить эту зверюгу, но я вовремя его остановил.
— Ты? — удивляюсь я, — Ты спас жизнь этой зверушке?
— Ну да, я. А почему бы и нет? Ты, ведь, тогда сказал, что хочешь, чтобы она жила с тобой, а я вижу, как она тебя защищает. Укусила меня, прошла за нами в завод, хотя, я видел, дрожала, как осиновый лист. И все время была рядом с тобой, словно ты ее чем-то приворожила. Тебя на осмотр — она за тобой. Людей сторонится, меня, после того удара, вообще близко не подпускает, но идет следом за твоей каталкой, как привязанная. Словно собачка на поводке, честное слово! Ну и вот, тебя привезли сюда, к нам — Толян матерится, говорит, что нечего тут делать этой хищнице, что она нам всем горло перегрызет, как только мы уснем, а я ему — нет, она Ирку охранять будет!
— Ну да. — вмешивается в наш разговор Толя, — Прямо так он и сказал. Верь ему, конечно! Говорит, «Толя, не трогай эту гадину! Я ее сам придушить хочу за то, что она мне там, в Безмолвии, чуть яйца не отхватила!» Ой? Катенька, прости, пожалуйста!