Оставалось надеяться на то, что Отец встанет рядом с ним в этом бою… Но Отец уже подошел к этим существам и вполне миролюбиво прорычал тому, кто стоял впереди.
«Я привел его!»
Только сейчас Олег заметил позади шестерых ревунов, встречающих его, тело еще одного, обильно присыпанное снегом и кусочками льда, и лишь самую малость отличающееся по температуре от окружающего его снега, от чего издалека мертвый ревун и был им принят за снежный нанос. Это еще более укрепило Олега в его подозрениях. Но Отец… Поверить в предательство своего создателя он не мог.
«Этот?!» — презрительный кивок в его сторону.
«Этот недомерок?» — зарычал другой ревун, окидывая Олега взглядом, полным презрения.
«Он не выстоит против Чужого Сражающегося!»
Олег не совсем понял эмоции, вложенные в последние несколько горловых звуков, которые издал первый ревун, видимо главный в этой стае. В языке ревунов не было слов — были лишь звуки, вызывающие эмоции, которые, в свою очередь, трансформировались в образы, поэтому в сознании Олега то, что хотел сказать ревун, превратилось в туманный и расплывчатый образ какого-то могучего бойца, не принадлежавшего к племени ревунов.
Его задело за живое то мнение, которое сложили о нем эти существа, но продемонстрировать что он вовсе никакой не недомерок Олег пока не мог. Он был слишком слаб, слишком мало умел, и испытывал слишком сильный голод.
«Он еще не готов», — заявил его Отец, — «Позвольте ему поесть и отдохнуть. В нем есть сила!»
Существа, похожие на ревунов (или, быть может, все-таки ревуны?), в молчаливом согласии расступились прочь от мертвого тела, и секунду спустя Олег понял, ЧТО именно отводилось ему в пищу. Труп такого-же, как он! Мертвый ревун…
В сознании Олега вступили в спор два внутренних голоса.
Нельзя есть тех, кто одного с тобой племени! — говорил один.
Мясо подобных тебе — самое полезное и питательное… — возражал другой.
Олег с минуту прислушивался к этому спору, а затем выбрал совет, который давал ему третий голос. Голос его собственного желудка, его организма, утверждавший, что если он не поест в ближайшее время, то скоро уже не сможет держаться на лапах.
Первый шаг к мертвому ревуну дался ему с трудом. Второй — уже легче. Последующие Олег сделал, совершенно забыв о моральном подтексте предстоящей трапезы. Он больше не знал понятия «каннибализм» — это слово вылетело из его головы вместе с сотнями тысячами других. Осталось лишь чувство сожаления и некоторой вины перед мертвым соплеменником — Олег, ведь, собирался продлить свою жизнь за счет его. Но это чувство без труда заглушил агрессивный голод, терзающий его желудок.