Две жизни прошло, пока не показались охранники, — они несли Майкла на двери из атласного дерева. Молча, они поднялись вверх по лестнице у дальней стены, покрытой плисовым красным ковром и освещенной электричеством. Доктор следовал за ними.
Энди сел напротив Виктории, потягивая джин.
— Они бы не были так осторожны, если бы он был мертв, — сказал паренек добродушно. Но кого он пытался подбодрить?
Три жизни прошло, прежде чем появился Габриэль.
Виктория встала, сердце подскочило в груди.
Габриэль не взглянул на нее, он поднялся по ступеням вслед за Майклом и доктором.
Виктория села обратно, аккуратно поставив ноги вместе. Леди по рождению, если не по натуре.
Мужчины в темно-красных шелковых кушаках и коротких черных пиджаках молча спустились по гостевой лестнице, неся дверь обратно. Они направились в кабинет Габриэля.
Пламя свечи задрожало, поддавшись внезапному холодному порыву воздуха.
Виктория подняла глаза. Не было необходимости представлять женщину, следующую за мальчиком, который ростом был немного выше Энди.
Питер привел мадмуазель Эймс.
Энди сорвался со своего стула и направился к ним. Немедленно он взлетел по ступенькам, гонясь за удаляющейся женщиной с мальчиком.
Слезы обожгли лицо Виктории, она в стороне от семьи. Машинально Виктория потянулась и подняла заляпанный пальцами стакан, который оставил Энди. На донышке еще оставался глоточек джина.
Виктория проглотила прозрачную жидкость.
Слезы выступили на глазах, несколько секунд она не могла вдохнуть. Почти сразу же ей показалось, что свет, освещающий салон, стал мягче.
Ни мягкий свет, ни глоток горящей жидкости не смогли прогнать одиночества и потока мыслей, которые роились и кружили у неё в голове.
Она гадала, что делала та женщина с опытным молодым мужчиной, которого купила.
Она гадала, жив ли Майкл.
Она гадала, разбил ли Ив узы, связывающие двух ангелов.
С неподвижными лицами, освещенными светом и тенью, двое мужчин в темно-красных шелковых кушаках и коротких черных пиджаках вышли из двери кабинета Габриэля. Они несли дверь атласного дерева, с одного конца которой свешивались золотисто-каштановые волосы.
Они несли Джулиена, который симпатизировал дому Габриэля и был послан защищать Викторию, но вместо этого погиб сам.
Гастон и другой мужчина — официант, все в том же темно-красном кушаке и коротком черном пиджаке, — вынесли узел с телом.
Виктория не должна была спрашивать, что внутри его.
За Гастоном немедленно проследовали еще два официанта, они также вынесли узел с другим телом внутри.
Мужчины и женщины сновали вверх-вниз по гостевой лестнице и по личной лестнице Габриэля, их движения постепенно уменьшались, пока не прекратились совсем, оставив Викторию по-прежнему сидеть и смотреть, как и на протяжении восемнадцати лет она сидела и смотрела на чужие людские жизни, пробегающие мимо неё.