Сначала ей было все ясно: Митч предпочел ей другую женщину, и они не очень красиво расстались. Одна история из многих ей подобных. А потом он появляется снова, и все идет кувырком. Все происходящее было совершенно ненормальным: его непонятный гнев, потом гнев сменился не менее странным «преследованием», и, наконец, он практически поселился в ее доме, мотивируя сей факт какими-то дурацкими теориями. Он сказал, что не был женат, но доказательства, которые имелись у Лили, говорили об обратном. Осталось только упомянуть о сумятице чувств, буквально разрывающей ее на части, и получалась невообразимая путаница!
– О чем ты думаешь, Лилиан?
– Честно говоря, я уже не могу думать, Митч. От всего этого у меня просто голова кругом. Даже не верится, что еще месяц назад я жила совершенно нормальной жизнью.
Он не ответил, и остаток пути они преодолели в молчании.
– Митч, я хотела тебя попросить.
– Да?
– Я не знаю, что ты там сделал с моей машиной, но прошу, перед тем как ты уедешь в мотель, переставь ее, пожалуйста, в сарай. Джереми не слишком нравится запах шин, и он вполне способен к завтрашнему утру сгрызть их. А то, что ему не удается сгрызть, он добросовестно метит, – добавила она.
– Видно, что у тебя богатый опыт, – рассмеялся он. – Ладно, я все сделаю.
Митч высадил Лили и поехал к сараю. Все еще улыбаясь, он вылез из машины, чтобы загнать автомобиль Лили в подсобное помещение. И вдруг он услышал крик Лили, после которого наступила, как ему показалась, оглушающая, вязкая тишина. Не помня себя от беспокойства, он бросился к дому и едва не налетел на Лили, сидевшую прямо на земле.
– Лилиан!
– Джереми… Боже мой, Джереми… – бормотала она.
Митч ничего не понимал.
– Лили, тебе плохо? Дай руку, я помогу тебе встать…
Она подняла голову, и Митч увидел искаженное страданием лицо. А руки… ее руки были в чем-то черном… Пока он не догадался, что это кровь!
– Лилиан! Ты ушиблась? Ты ранена!
– Нет, Митч, это не я…
И только тут он увидел собаку, вытянувшуюся на земле.
– Он… – Тошнота комком подступила к горлу, и Митч тяжело сглотнул, не в силах оторвать взгляд от рук Лили, поглаживающих шерсть собаки.
– Все кончено, я ничем не могу ему помочь, – прошептала Лили. – Бедный мой… глупый мой пес…
Митч рывком поднял Лили и прижал к себе, чувствуя, как сотрясается от рыдания хрупкое тело.
– Все хорошо, милая, пойдем в дом…
Лили покорно дала себя увести. Она несколько раз оглядывалась, но Митч упорно увлекал ее вперед.
Он сразу же повел ее в ванную комнату, где осторожно отмыл ее руки и бережно умыл лицо Лили. Потом довел пошатывающуюся девушку до спальни.