— Проблема. — сухо ответил Тень. — Большая проблема.
— Что с ней? — уже уверенней спросил тот, поняв, что, по крайней мере, один из этих двоих его, все же, замечает и не списывает со счетов. Однако, тут же осекся, переведя взгляд с Тени на Пуму. Ее глаза горели…
— Помогите! — прошептала девочка, бессильно оперевшись о стену. Ничто более в ее облике не напоминало грозного Назгула — Пума вновь превратилась в перепуганную громадной черной тучей маленькую Сашу Угольникову.
— Да что с ней?! — крикнул Новоселов.
— Ей конец. — ответил Тень, отступая еще на два шага и скрестив руки на груди. — И не только ей одной…
Саша не могла больше терпеть. Не могла больше сдерживать натиск окруживших ее плотным кольцом огненных лиц, пожираемых пламенем. Она должна была вырваться из их хоровода, должна была заставить огонь отступить. «Против лома нет приема, если нет другого лома», силе нужно противопоставить другую силу, а огню — более могучий огонь. И она сделала это…
Несколько мгновений Новоселов не понимал, что происходит. В кабинете становилось все теплее и теплее, пока это тепло не перешло в страшный жар, исходящий от Пумы. На его глазах вспыхнула лакированная поверхность стола и стала плавиться задняя часть стоявшего на столе монитора, обращенная к ней. На его глазах на нем самом начала тлеть одежда и волосы, пока еще не причиняя боли — возможно, лишь потому, что боль была полностью вытеснена шоком от увиденного… А затем, за секунду до того, как шеф «Когорты», не выдержав все усиливающегося жара, закрыл глаза, которым не суждено было больше открыться, он увидел, как кабинет наполнился пылающими лицами, словно бы кружащими хоровод вокруг Пумы. Все было настолько ирреальным, что он даже собрался, было, ущипнуть себя за руку, но не успел… Он уже не видел, как Саша резко развела руки в стороны, словно отшвыривая своих мучителей в стороны, разнеся в клочья подземный комплекс «Когорты». Нет, точнее — испарив его!
В одно мгновение «Когорты» не стало. Гигантский огненный шар, вырвавшийся из под земли и озаривший округу ярким светом, поглотил и здание, и все подземные сооружения, оставив после себя лишь громадную воронку, около трехсот метров в диаметре и сотню метров в глубину, с гладкими стеклянными стенами. Жар был столь велик, что расплавил песок, обратив его в стекло. Весь город содрогнулся от легкого землетрясения, оцененного сейсмологами, впоследствии, в три — четыре балла… Разрушений могло быть больше, но порожденный Пумой огненный шар не стал разрастаться вширь, создавая, тем самым, мощные подземные толчки. Поглотив «Когорту» он вновь сжался до исходного размера — размера одной клеточки мозга маленькой девочки, стоявшей в стеклянной воронке на поверхности озера расплавленного стекла, образовавшегося на ее дне.