— Всем Назгулам! — ожила, вдруг, система связи, — Говорит диспетчер. Несколько минут назад получено донесение Единорога. Берсек погиб… — на фоне этих слов последующие смотрелись просто ничтожно, — Еще один из зверолюдей уничтожен в районе пересечения каинской и Серебряниковской. Повторяю…
— Чертова хрень! — выругался Денис. — Он говорит об этом так, как будто это нормальное явление!
— Сейчас это и есть нормальное явление! — четко, с расстановкой ответил Бласт. — Оглядись вокруг! Люди гибнут сотнями! Менты, военные… Наши!.. Ты, вообще, слушаешь сообщения диспетчера, или пропускаешь их мимо ушей?
— Иди к черту! Я и влился-то в этот дурдом чуть больше часа назад!
— Значит, ты толком и не в курсе, что происходит?
— Я вижу, черт возьми! У меня есть глаза, и мне этого хватает!
— Рад за тебя, — не унимался Бласт, — Но полной картины ты не знаешь! А мы варимся в этом кошмаре уже давно! Почти три десятка Когортианцев уже погибли, Пума контужена… Теперь, вот, погиб Берсек! Эти твари налетели на нас с раннего утра — почти все воинские части города обороняют от нескольких этих уродов Пашинскую ракетную базу. Те, кто не успел добраться до Пашино, пытаются отбросить еще нескольких от НЗХК, на ТЭЦ-2 пылает все, до чего только мог добраться огонь, в Толмачево выведены из строя все посадочные полосы… А нам, как самому мощному и мобильному силовому подразделению, остается только мотаться по улицам, пытаясь догнать этих тварей, бегающих по городу с оружием и убивающих всех, кто попадется им на глаза. Сколько их — никто не знает. Сотня? Несколько сотен?!! Мы в осаде, понимаешь?! Они берут город изнутри!
Глаза Назгулов встретились, и Бласт отчетливо ощутил всю ту ненависть и презрение, что питал к нему Единорог.
— Понимаю! — буркнул он в ответ. — Понимаю все. Но и ты пойми, он был моим другом!
— И моим тоже!
— Я учил его драться, когда он только пришел к нам!
— А я не раз дрался с ним бок о бок за последний год, когда ты пытался вернуться к спокойной жизни!
Последние слова Бласта резанули Единорога словно ножом.
«Пытался вернуться к нормальной жизни. Пытался! Но не смог!»
— Да! — крикнул он, не обращая внимания на выглядывающих из окон домов людей, желающих увидеть невиданное зрелище — двое Назгулов, готовых в любой момент сцепиться на усеянной трупами улице. — Да, я хотел жить нормальной жизнью, не видя всего этого! Хотел перестать убивать и видеть смерть, даже закрыв глаза! Мне 22 года, черт возьми, а смертей я видел больше, чем ветеран войны Афгана!
— Мы убиваем только тех, кто недостоин того, чтобы жить! — холодно отчеканил Бласт. Как ему хотелось в этот момент, чтобы он и сам был в этом уверен, а не повторял слова Тени или Новоселова. Как бы ему хотелось, чтобы это и в самом деле было так…