Джозефина Тернер казалась ошарашенной. В дверях она шепнула миссис Бантри:
– Старушка вполне нормальна?
– Вполне! – возмутилась та.
– Прошу прощения. Мне почудилось, будто за лягушку она приняла меня.
В этот момент появился полковник Бантри, и Мэлчетт, здороваясь, внимательно следил за Джозефиной Тернер, когда знакомил их. Лицо Джози не выразило ни малейших чувств. Мэлчетт вздохнул с облегчением, мысленно обругав Слэка за его намеки.
Джози со всеми подробностями повторила рассказ об исчезновении Руби Кин, в основном для миссис Бантри, которая расспрашивала ее, сгорая от любопытства.
– Сколько вы пережили волнений, дитя мое!
– О, я была скорее рассержена, чем обеспокоена. Ведь поначалу я ничего не знала.
– Но тем не менее вы обратились в полицию, – вмешалась мисс Марпл. – Не преждевременно ли?
Джози поспешила ответить:
– В полицию звонила не я. Это мистер Джефферсон.
– Джефферсон? – переспросила миссис Бантри.
– Да. Постоялец «Маджестика». Инвалид.
– Случайно не Конвей Джефферсон? Я его близко знала. Он из наших старых друзей. Артур, послушай же! Конвей Джефферсон живет в «Маджестике», и это он сообщил в полицию. Какое совпадение!
– Мистер Джефферсон прошлым летом тоже приезжал в «Маджестик», – добавила Джози.
– Подумать только! А мы ничего не знали. Боже, как давно я его не видела! – Она повернулась к Джози. – Как он себя чувствует сейчас?
Джози подумала секунду:
– Кажется, хорошо… Вернее, вполне хорошо, несмотря на увечья. У него жизнерадостный характер и всегда наготове острое словечко, чтобы пошутить.
– Его семья с ним?
– Вы имеете в виду мистера Гэскелла, молодую миссис Джефферсон и Пита? Да, они при нем.
В тоне Джозефины явственно почувствовалась скованность при этом перечислении.
Миссис Бантри невинно спросила:
– Не правда ли, милейшие люди? Я говорю о зяте и невестке.
Джози неопределенно отозвалась:
– Да… я… мы… о, разумеется!
– Вы не находите этот ответ несколько странным? – спросила миссис Бантри у мисс Марпл, когда обе смотрели в окно вслед отъезжающему полицейскому автомобилю. – Что-то тут не так!
Старая дама охотно подхватила:
– Да, да! Наверняка. У меня нет ни тени сомнения. Она переменилась, когда заговорила о Джефферсонах. А до этого держалась естественно.
– Ну и каково ваше мнение, Джейн?
– Милая, вы ведь знакомы с этими людьми. Что-то относящееся к ним волнует молодую женщину. А вспомните, что она сказала вам относительно исчезновения кузины? Что она была рассержена. Она и в самом деле казалась раздраженной. Деталь, которая заслуживает внимания. У меня возникло ощущение… возможно, я ошибаюсь… смерть кузины вызвала только такую реакцию. Она ее не любила, в этом я уверена. И не испытывает особенного горя. Зато всякое упоминание о Руби Кин ей положительно неприятно. Закономерен вопрос: почему?