– Да, конечно. Вы знаете, Пуаро, самое неприятное в этой нашей игре, что любой поступок легко может быть истолкован с самой худшей стороны.
– Я и сам, по правде говоря, чересчур увлекся вашим лозунгом: «Подозревай каждого».
– И сейчас еще не остыли?
– Нет, сейчас, пожалуй, остыл. Сейчас я подозреваю одно определенное лицо.
– Кого именно?
– Поскольку пока это только подозрение и доказательств не существует, я должен предоставить вам возможность высказать соображения по этому поводу, Гастингс. И не пренебрегайте психологией – это очень важный аспект. Характер убийства всегда отражает темперамент убийцы и потому является основной уликой.
– Я не могу принимать во внимание характер преступника, если не знаю, кто он.
– Нет-нет, вы не обратили внимание на сказанное мною. Если вы как следует поразмыслите над характером, именно над характером убийства, вы сразу поймете, кто убийца!
– А вы и вправду знаете, Пуаро? – с любопытством спросил я.
– Не могу сказать, что знаю, ведь у меня нет доказательств. Поэтому сейчас мне больше не о чем и говорить. Но я совершенно уверен, да, друг мой, совершенно уверен.
– В таком случае, – засмеялся я, – берегитесь, чтобы он не расправился с вами! Это было бы трагедией!
Пуаро чуть съежился. Он не любил шутить на эту тему.
– Вы правы. Я должен быть осторожен, чрезвычайно осторожен, – пробормотал он.
– Вам следует надеть кольчугу, – дразнил его я. – И завести раба, который проверял бы, не подсыпан ли вам в тарелку яд. А еще лучше иметь под рукой отряд телохранителей!
– Merci, Гастингс, я, пожалуй, положусь на собственный разум.
Затем он написал записку мисс Лоусон, пообещав зайти в «Литлгрин-хаус» в одиннадцать часов.
Позавтракав, мы вышли на площадь. Было четверть одиннадцатого, стояло жаркое сонное утро.
Я засмотрелся на витрину антикварной лавки, где был выставлен гарнитур чудных хепплуайтских стульев, как вдруг кто-то, пребольно ткнув меня под ребро, визгливым голоском произнес: «Привет!»
Я возмущенно обернулся и оказался лицом к лицу с мисс Пибоди. В руке у нее был огромный остроконечный зонт, которым она меня и уколола.
По-видимому ничуть не подозревая о причиненной мне боли, она с удовлетворением заметила:
– Ха! Я так и думала, что это вы. Я нечасто ошибаюсь.
– Доброе утро! – довольно сдержанно отозвался я. – Чем могу быть полезным?
– Расскажите мне, как идут дела у вашего приятеля с его книгой о генерале Аранделле.
– Он еще за нее не принимался, – сказал я.
Мисс Пибоди засмеялась неслышным, но явно довольным смехом. Она тряслась, как желе. Закончив смеяться, она заметила: