– Признаюсь, – пробормотал он, – я очень хотел бы знать, где она сейчас пребывает.
– Да куда она денется, – бодро сказал я.
– Ваш неистребимый оптимизм не перестает меня удивлять, Гастингс!
– Господи боже, Пуаро, не думаете же вы, в самом деле, что ее расчленили на куски, которые спрятали в сундук или собираются высылать бандеролями.
– Тревога доктора Таниоса представляется мне несколько преувеличенной, но у него есть на то основания. Первое, что нам следует предпринять, – это поговорить с мисс Лоусон.
– Вы хотите указать ей на ее промах с брошью?
– Разумеется, нет. Этот маленький факт я придержу до более подходящего момента.
– Тогда о чем же вы собираетесь с ней говорить?
– Услышите в свое время, mon ami.
– Очередная ваша выдумка, наверное?
– Порою вы становитесь довольно агрессивным, Гастингс. Можно подумать, что мне нравится лгать.
– А разве нет? Я так совершенно в этом уверен.
– Сказать по правде, я даже сам порой хвалю себя за умение фантазировать, – по-детски наивно согласился Пуаро.
Тут я не мог не рассмеяться. Пуаро посмотрел на меня с упреком, и мы отправились в «Клэнройден-Мэншнс».
Нас провели в ту же самую загроможденную вещами гостиную, куда тотчас ворвалась мисс Лоусон. Ее речь была еще более сумбурной, нежели прежде:
– О, дорогой мосье Пуаро, доброе утро. Столько дел, боюсь, у меня не убрано. Но утром температура была не больше шестидесяти[73] или семидесяти градусов. С тех пор как Белла приехала…
– Что вы сказали? Белла?
– Да, Белла Таниос. Она приехала полчаса назад – с детьми, – такая усталая, душечка. Ей-богу, я просто не знала, что с ними делать. Знаете, она ушла от своего мужа.
– Бросила его?
– По ее словам. Конечно, я ничуть не сомневаюсь, что она, бедняжка, совершенно права.
– Она сама вам все рассказала?
– Не совсем так. По правде говоря, она вообще ничего не сказала. Просто повторяет, что ушла от него и ничто не заставит ее вернуться к нему обратно.
– Она предприняла очень серьезный шаг.
– Конечно! Честно говоря, будь он англичанин, я бы посоветовала ей… Но ведь он не англичанин… И у нее такой странный вид, у бедняжки… Она так напугана. Что же такое он ей сделал? Турки, насколько мне известно, порой бывают невероятно жестоки.
– Доктор Таниос – грек.
– Да, конечно, как раз все наоборот. Я хочу сказать, что это на них нападают турки… Или я спутала греков с армянами? Но все равно, какое мне до них дело… По-моему, ей не стоит возвращаться к нему, а что думаете об этом вы, мосье Пуаро? В любом случае… я хочу сказать, она говорит, что не… Она даже не хочет, чтобы он знал, где она.