– Нет – и хорошо, – заметила мисс Пибоди. – А Белла Таниос, я слышала, приняла слишком большую дозу снотворного.
– Да, очень жаль.
– Несчастной она была женщиной – всегда хотела того, чего не могла иметь. От этого недолго и умом тронуться. У меня была как-то помощница при кухарке. То же самое. Дурнушка, прекрасно это понимала. Вот и начала писать себе письма, неизвестно от кого. У каждого свои причуды. Ладно, я всегда говорю: что ни делается, все к лучшему.
– Будем надеяться, мадам. Будем надеяться.
– А вам хочу сказать, – уже удаляясь, бросила мисс Пибоди, – очень умело вы все это замяли. На редкость умело. – И пошла дальше.
Кто-то жалобно взвизгнул у меня за спиной. Я повернулся и открыл калитку.
– Пошли, старина.
Боб с удовольствием выпрыгнул на дорожку. В зубах у него был мячик.
– Мячик оставь дома. Мы идем гулять.
Боб вздохнул, повернулся и нехотя отнес мячик за калитку. С тоской посмотрел на него и пошел прочь. Потом поднял глаза.
«Ну раз ты приказываешь – мое дело подчиняться, хозяин».
Я виновато вздохнул.
– До чего же здорово снова иметь собаку, Пуаро.
– Военный трофей, – усмехнулся Пуаро. – Но должен напомнить вам, друг мой, что мисс Лоусон подарила Боба мне, а не вам.
– Не спорю, – сказал я. – Но вы не умеете ладить с собаками, Пуаро. Вы не понимаете собачью психологию! А вот мы с Бобом понимаем друг друга с полуслова, правда, Боб?
– Гав, – энергично отозвался Боб.