Выглядевшая в своем черном траурном платье очень юной и очень строгой, Элинор сидела в библиотеке за массивным письменным столом миссис Уэлман. Перед ней были разложены различные документы. Она только что закончила разговор с прислугой и с миссис Бишоп. Теперь, чуть помедлив у дверей, в комнату вошла Мэри Джерард.
– Вы хотели меня видеть, мисс Элинор?
Элинор подняла на нее глаза.
– Да, Мэри. Проходи и садись.
Мэри послушно уселась в указанное ей кресло. Оно было слегка развернуто в сторону окна, и свет падал на лицо девушки, подчеркивая ослепительную белизну кожи и бледное золото волос.
Одной рукой Элинор слегка прикрывала свое лицо и могла тайком следить за выражением лица Мэри.
«Я так ее ненавижу… разве мне удастся это скрыть?» – мелькнула предательская мысль.
Однако ей удалось выдержать любезный и деловой тон:
– Тетя относилась к тебе с большим участием, Мэри. Я думаю, ты и сама знаешь, что ее очень волновало твое будущее.
– Миссис Уэлман всегда была очень добра ко мне, – тихо произнесла Мэри своим нежным голоском.
Элинор холодно и бесстрастно продолжала:
– Моя тетя, будь у нее время составить завещание, наверняка сделала бы несколько дарственных распоряжений. Я в этом абсолютно уверена. Поскольку она умерла не написав завещания, ответственность за выполнение ее воли ложится на меня. Я проконсультировалась с мистером Седдоном, и по его совету мы составили список сумм для выплаты слугам в соответствии с продолжительностью их службы и прочего. – Она помедлила. – Ты, конечно, не совсем из этой категории.
Элинор почти надеялась, что эти слова заденут самолюбие Мэри, однако лицо девушки даже не дрогнуло. Мэри приняла эту колкость за чистую монету и ожидала, что Элинор скажет дальше.
– Хотя тете очень трудно было говорить в последний вечер, но она все же сумела выразить свое желание, и я поняла его. Она, безусловно, хотела позаботиться о твоем будущем.
– Это очень великодушно с ее стороны, – тихо сказала Мэри.
Элинор резко продолжила:
– Как только меня введут в права наследства, я переведу на твое имя две тысячи фунтов.
– Две тысячи фунтов? – Щеки Мэри чуть порозовели. – О, мисс Элинор, вы так добры! И не знаю, как вас благодарить!
– Я вовсе не такая добрая, – жестко оборвала ее Элинор, – и, пожалуйста, не надо меня благодарить.
Мэри вспыхнула.
– Вы просто не представляете, как это изменит мою жизнь, – почти прошептала она.