Сестра Хопкинс покачала головой.
– Так уж устроены люди. Завещание всегда откладывают на потом. Странно, да?
– И, по-моему, довольно глупо, – сказала Мэри.
В глазах сестры Хопкинс зажглись веселые искорки.
– Ну а ты-то сама уже написала завещание, Мэри?
Мэри удивленно на нее уставилась:
– Я? Нет…
– А ведь ты уже совершеннолетняя, тебе исполнился двадцать один год.
– Но мне… Мне нечего завещать… хотя сейчас вроде бы и есть.
– Вот именно. И довольно кругленькая сумма, – с легкой ехидцей заметила сестра Хопкинс.
– Ну да, но куда спешить… – сразу начала оправдываться Мэри.
– Вот видишь? И ты не лучше всех остальных, – назидательно изрекла сестра Хопкинс. – То, что ты молода и здорова, отнюдь не избавляет тебя от непредвиденной случайности – любой из нас может попасть под какой-нибудь шарабан[14] или под машину.
Мэри рассмеялась.
– Я даже не представляю, как пишутся завещания.
– Да проще простого. Бланк можно взять на почте. Пойдем прямо сейчас и возьмем.
Вернувшись в коттедж сестры Хопкинс, они развернули бланк и приступили к обсуждению предстоящей процедуры. Сестра Хопкинс наслаждалась значимостью момента. Составление завещания, с ее точки зрения, было важнейшим в жизни человека событием. Важнее этого могла быть разве что сама смерть.
– А кто получит деньги, если я не напишу завещания? – поинтересовалась Мэри.
– Я полагаю, твой отец.
– Он их не получит, – решительно сказала Мэри. – Лучше я уж завещаю их своей тете, живущей в Новой Зеландии.
Сестра Хопкинс с готовностью подхватила:
– Вот и умница. Совсем незачем оставлять их твоему отцу – все равно он долго не протянет, точно тебе говорю.
Такие предсказания Мэри слышала от сестры Хопкинс довольно часто и поэтому восприняла ее пророчество очень спокойно.
– Не могу вспомнить тетин адрес. Мы давно от нее ничего не получали.
– По-моему, это не имеет значения. Ты ведь знаешь ее имя?
– Мэри. Мэри Райли.
– Вот и хорошо. Напиши, что ты оставляешь все Мэри Райли, сестре покойной Элизы Джерард из Хантербери, Мейденсфорд.
Мэри склонилась над бланком. Как только она поставила точку, какая-то тень вдруг заслонила от нее свет солнца… Девушку вдруг охватила дрожь. Она подняла глаза и увидела Элинор Карлайл, которая снаружи заглядывала в окно.
– Чем это ты так старательно занимаешься? – спросила она.
– Пишет завещание, вот чем, – усмехнувшись, объяснила сестра Хопкинс.
– Пишет завещание? – Элинор вдруг засмеялась странным, почти истерическим смехом. – Так ты пишешь завещание, Мэри? Но это просто смешно. Да, да, очень смешно!..
Продолжая хохотать, она повернулась и быстро пошла по улице.