– Ах, не мне об этом говорить, – сказала сестра О’Брайен, однако ясно было, что ей страшно хочется поделиться своими соображениями. И она не утерпела: – Сдается мне, что все до последнего пенни старая леди оставила бы Мэри Джерард.
– Но почему? – изумился Пуаро.
Этот простейший вопрос, казалось, поверг сестру О’Брайен в полное замешательство.
– Почему? Вы спрашиваете: почему? Ну так я вам отвечу: потому!
– Кое-кто считает, – тихо произнес Пуаро, – что Мэри Джерард так ловко вела игру, что втерлась в доверие к старой леди и заставила ее позабыть кровные узы и родственные чувства.
– Что ж, можно сказать и так, – согласилась сестра О’Брайен.
– А была ли Мэри Джерард ловкой и хитрой девушкой?
Сестра О’Брайен говорила медленно, как бы раздумывая:
– Нет, не думаю… Она никогда не хитрила, не изворачивалась. Она была не из таковских. Но бывает, что люди не вольны в своих поступках по причинам, о которых порой никто не догадывается…
– Я вижу, вы женщина рассудительная, сестра О’Брайен, – польстил ей Эркюль Пуаро.
– Я не охотница болтать о том, что меня не касается, – отозвалась она.
Но Пуаро, не сводя с нее пытливого взгляда, продолжал:
– Вы вместе с сестрой Хопкинс обсудили и решили, что некоторые обстоятельства не стоит извлекать на свет божий.
– Что вы имеете в виду? – встрепенулась сестра О’Брайен.
– Я говорю не о том, что имеет отношение к преступлению, а совсем о других вещах.
– Зачем ворошить старое? Все давно уж всё позабыли, – кивнула сестра О’Брайен. – Кто из нас не грешен. А старая леди была очень достойной женщиной, о ее доме сроду никаких сплетен не ходило, ни-ни… и умерла она, слава богу, уважаемая и почитаемая всеми.
Эркюль Пуаро кивнул, соглашаясь с собеседницей.
– Да-да, миссис Уэлман весьма уважали в Мейденсфорде.
Разговор принял совершенно неожиданный для Пуаро оборот, но он ничем не выдал своего изумления.
– К тому же с той поры минуло столько лет, – мечтательным голосом продолжала сестра О’Брайен. – Все позабыто, а теперь их никого и на свете нет. А я всегда так сочувствую влюбленным. И вот что я вам скажу: нет ничего тяжелее, если у человека жена в психиатрической лечебнице и он всю жизнь связан из-за этого по рукам и ногам, его можно только пожалеть, такой доли и врагу не пожелаешь.
– Да, это тяжкое испытание… – забормотал Пуаро, решительно ничего не понимая.
– Сестра Хопкинс рассказала вам, как мы с ней, не сговариваясь, написали друг другу про одно и то же? – спросила сестра О’Брайен.
– Нет, этого она мне не рассказывала, – признался сыщик.
– Ведь надо же, чтобы такое совпадение! Но так ведь и бывает! Только о ком-то услышишь, а через день или два непременно снова где-нибудь заведут разговор о том же человеке. А дальше – больше. Представляете? Я вижу эту фотографию на пианино, а в этот момент экономка доктора рассказывает сестре Хопкинс подробности этой печальной истории.