– Ну а дальше что? – нетерпеливо спросила сестра Хопкинс.
– Я полагаю, – продолжил Пуаро, – что уже после его смерти на свет появился ребенок и что этим ребенком была Мэри Джерард.
– Похоже, вы уже прекрасно обо всем осведомлены! – буркнула сестра Хопкинс.
– Я только предполагаю. Но, возможно, у вас имеются какие-то сведения, подтверждающие мои догадки.
Сестра Хопкинс в ответ только молча нахмурилась, потом вдруг вскочила и кинулась к комоду. Достав из ящика конверт, она протянула его Пуаро.
– Сначала я расскажу вам, как это письмо попало ко мне. Впрочем, кое-какие подозрения у меня были и раньше. Я же видела, какими глазами миссис Уэлман смотрела на девушку, ну и, потом, еще наслушаешься всяких сплетен… Да и старый Джерард сам сказал мне – когда заболел, – что Мэри не его дочь. Ну вот, когда я после смерти Мэри убиралась в сторожке, то в ящике комода, среди вещей старика, наткнулась на письмо. Вы видите, что написано на конверте?
Пуаро прочитал надпись, сделанную выцветшими чернилами:
«Для Мэри – переслать ей после моей смерти».
– Это написано давно? – спросил Пуаро.
– Письмо писал не старый Джерард, – пояснила Хопкинс. – Оно написано матерью Мэри, которая умерла четырнадцать лет назад. Написано для дочки, но старик засунул его в ящик со своими вещами. Мэри это письмо так и не увидела, и слава богу! Девушка она была гордая, и, по крайней мере, ей не пришлось ничего стыдиться. – Она немного помедлила, словно не решалась говорить дальше, но затем все-таки продолжила свой рассказ: – Оно было заклеено, но… но я вскрыла его и тут же прочитала, хотя, наверное, этого делать не следовало. Но Мэри была мертва, а я примерно догадывалась о том, что было в письме… ну и все-таки прочла – оно же теперь было вроде как ничье. А порвать его мне было как-то неловко – какое я имею право. Да что я все говорю и говорю, лучше прочтите сами.
Пуаро вынул из конверта листок бумаги, исписанный мелкими угловатыми буквами:
«Мной здесь изложена вся правда на тот случай, если она когда-нибудь понадобится. Я служила горничной у миссис Уэлман в Хантербери, и она была ко мне очень добра. Я попала в беду, но она меня не выгнала и снова взяла на службу, когда все миновало, но ребенок умер. Моя госпожа и сэр Льюис Райкрофт любили друг друга, но они не могли пожениться, потому что он уже был женат и его жена находилась в сумасшедшем доме, бедная леди. Он был настоящий джентльмен и очень любил миссис Уэлман. Его убили. А вскорости после того госпожа сказала, что ждет ребенка. Потом она уехала в Шотландию и взяла меня с собой. Девочка родилась там, в Ардлокри. Боб Джерард, который бросил меня, когда я попала в беду, снова начал мне писать. Мы договорились, что поженимся, будем жить в сторожке и он будет считать дочь своей. Если мы будем жить в усадьбе, то никому не будет казаться странным, что миссис Уэлман проявляет к девочке интерес, помогает ей получить образование и заботится о ее будущем. Она считала, что будет лучше, если Мэри никогда не узнает правды. Миссис Уэлман дала нам значительную сумму денег; но я бы помогла ей и без этого. С Бобом мы живем дружно, но он так и не полюбил Мэри. Я за всю жизнь никому и словом не обмолвилась про то, как оно все было на самом деле. Однако на тот случай, если я умру, пишу истинную правду, чтобы снять с души грех.