Элиза Джерард
(урожденная Элиза Райли)».
Эркюль Пуаро глубоко вздохнул и сложил письмо.
– Что вы собираетесь делать с этим? – встревоженно спросила Хопкинс. – Теперь никого из них не осталось в живых. Стоит ли ворошить прошлое? Миссис Уэлман все очень уважали, никогда не слышали о ней ни одного дурного слова. Вытаскивать на свет божий эту старую историю – просто жестоко! И в отношении Мэри – тоже. Она была славной девушкой. Зачем кому-то знать, что она была незаконнорожденной. Пусть мертвые спокойно спят в своих могилах – вот что я скажу!
– Нужно подумать и о живых, – заметил Пуаро.
– Но это же не имеет никакого отношения к убийству, – возразила сестра Хопкинс.
– Я в этом совсем не уверен, – с сумрачным видом сказал Пуаро и направился к двери.
Когда он ушел, сестра Хопкинс долго смотрела ему вслед, открыв от изумления рот.
Пройдя некоторое расстояние, Пуаро вдруг услышал за спиной чьи-то нерешительные шаги. Обернувшись, он увидел Хорлика, юного садовника из Хантербери. Тот смущенно теребил в руках свою кепку.
– Простите, сэр. Не могу ли я с вами поговорить? – Голос Хорлика от волнения срывался.
– Разумеется. В чем дело?
Парень еще яростнее стал мять кепку.
Отведя глаза в сторону, он смущенно выдавил:
– Я насчет той машины.
– Машины, которая в то утро стояла у задних ворот?
– Да, сэр. Доктор Лорд сказал сегодня, что это была не его машина, – но это была точно его машина, сэр.
– Вы уверены?
– Да, сэр. Я по номеру ее узнал – эм, эс, эс, два, ноль, два, два. Одни двойки. Этот номер вся деревня знает. Мы даже прозвали его машину «мисс Два-два»!
В глазах Пуаро мелькнула лукавая усмешка.
– Но доктор Лорд утверждает, что в то утро находился в Уитенбери.
– Да, сэр, – с несчастным видом сказал Хорлик. – Я слышал, как он это говорил. Но машина-то была его, сэр… Могу поклясться!
– Благодарю вас, Хорлик, – мягко проговорил Пуаро, – возможно, вам еще придется это сделать…