– Может, кто-то подсыпал зерна ради шутки?
– Не вижу в этом ничего остроумного.
Инспектор Нил был с ней согласен. Он сказал:
– Пока не буду вас больше беспокоить, миссис Фортескью. Прислать к вам кого-нибудь из прислуги? Или мисс Доув?
– Что? – машинально спросила она, явно думая о чем-то другом. Интересно, о чем?
Порывшись в сумочке, она достала носовой платок. Голос ее дрожал.
– Какой ужас, – слабым голосом пробормотала она. – Только сейчас до меня начинает доходить, что случилось. До сих пор я была как во сне. Бедный Рекс. Мой дорогой бедный Рекс.
И она зарыдала, почти убедительно.
Несколько секунд инспектор Нил, проявляя уважение к чужому горю, наблюдал за ней.
– Я понимаю, все это так внезапно, – сказал он. – Сейчас я кого-нибудь пришлю.
Он направился к двери, открыл ее и вышел. Прежде чем закрыть за собой дверь, оглянулся.
Адель Фортескью все еще держала платок у глаз. Кончики его свисали вниз, но рот скрывали лишь частично. На губах ее играла легкая улыбка.
1
– Что мог, сэр, то нашел, – доложил сержант Хей. – Мармелад, кусок ветчины. Чай, кофе и сахар, в сухом виде, не знаю, что нам это даст. То, что заваривали, давно выплеснули, правда, тут есть одна тонкость. После завтрака много кофе осталось, и его в одиннадцать часов допила прислуга. По-моему, это важно.
– Да, важно. Выходит, если отравлен был кофе, то что-то подсыпали именно в чашку Рекса Фортескью.
– Один из присутствовавших. Именно. Я так это осторожненько поспрошал насчет тиса – мол, не попадались ли в доме ягоды или листья, – нет, ничего такого. И про крупу в кармане никто ничего вроде не знает. Это, говорят, что еще за диковина? Да и я ума не приложу, откуда эта крупа там взялась. Вроде он не был из тех чудиков, которые готовы есть любую дрянь, лишь бы в сыром виде. У моей сестры муж такой. Сырую морковь, горох, репу – за милую душу! Но зерно в сыром виде не ел даже он. Как начнет в желудке разбухать – не поздоровится.
Зазвонил телефон, и к нему, следуя кивку инспектора, рванулся сержант Хей. Оказалось, звонят из полиции. Мистер Персиваль Фортескью уведомлен и немедленно возвращается в Лондон.
Не успел инспектор положить трубку, к дому подъехала машина. Дверь открыл Крамп. На пороге стояла женщина, в руках полно свертков. Крамп забрал их у нее.
– Спасибо, Крамп. Заплатите, пожалуйста, за такси. Я выпью чаю. Миссис Фортескью или мисс Элейн дома?
Дворецкий замялся, глянул через плечо.
– У нас плохие новости, мадам, – решился он. – Насчет хозяина.
– Мистера Фортескью?
Нил шагнул вперед. Крамп сказал:
– Сэр, это миссис Персиваль.