– Похоже, что да. Значит, вы подозреваете именно Генриха Соломоновича?
– Вы опять меня не поняли. Дело не в нем. Дело в самом принципе расследования, когда нельзя исключать никакую версию, если против нее нет конкретных фактов, доказывающих несостоятельность этой версии. Валиду мог застрелить ваш садовник Гулам, который вчера неизвестно зачем так срочно поехал в Баку и даже попал в аварию. Он ведь так и не сказал, зачем ездил в Баку. Или бывший водитель вашего дедушки – Иса Ашуров. Ведь он вчера был весь день в городе.
– Он сказал, что был на даче.
– Но он мог приехать в город и снова уехать. И эту версию мы тоже не можем исключать. Кто остался? Только бывший помощник вашего дяди – Зинур Марчиев. Единственный профессиональный ювелир в этой компании, если не считать вас с братом. Я вас не считаю, – сразу сказал Дронго, заметив предостерегающий жест Бориса Измайлова, – но Марчиев был единственный. И он очень не любил Валиду.
– А это вы откуда знаете?
– Она мне сама об этом рассказала. Однажды ей удалось случайно подслушать разговор Марчиева с вашим дядей. И тогда Зинур не жалел черных красок для того, чтобы запятнать ее репутацию перед Семеном Борисовичем.
– Неужели она это слышала и промолчала?
– Представьте себе, что слышала. И получается, что у нас под подозрением почти все из вашего списка. Может, за исключением Фатьмы, которая провела вчера вечер в своем доме, на другой стороне реки. Но это тоже нужно проверить.
– Я всегда считал, что у меня прекрасная работа, – признался Борис, – и сейчас так считаю. А у вас ужасная. Вы обязаны подозревать каждого, кто бывает рядом с вами. Это очень страшно.
– Пока я никого не подозреваю. Я всего лишь высказываю свою версию. Но нам все равно нужно найти ваш алмаз. И, конечно, убийцу, который был вчера в доме Валиды.
Они вышли из дома, когда к воротам подъехала очередная машина. Это был темно-красный «четыреста шестой» «Пежо». Из автомобиля вышел высокий, немного сутулый мужчина, который, оставив свою машину рядом с воротами, прямо на дороге у дома, осторожно вошел во двор. Собаки рвались с цепи. Гулам прикрикнул на них. Незнакомец оглянулся, втянул голову в плечи и заторопился к дому. У него было белое, словно обожженное лицо, с которого содрали кожу. Очевидно, в его кожном покрове был некий дисбаланс, и поэтому он столь нелепо и страшно выглядел. Неизвестный был в темных очках. Он снял очки, показывая свои красные глаза, когда поднялся по лестнице и протянул руку Борису Измайлову.
– Добрый день, Борис. Я слышал, что вчера застрелили Валиду, это такое ужасное преступление.