«Чего я, в самом деле… — кисло решил про себя ротный. — Чего доказывать…» Пустяшный гонор тут, пожалуй, что, и правда, был ни к чему. При даже небольшом желании особисту не составляло труда испортить жизнь младшему офицеру на несколько лет вперёд, а то и на всю службу.
И Симаков убрал правую ногу с левой и, кашлянув в кулак, чуть подался вперёд, скрипнув стулом. Теперь это была поза просителя в кабинете у мецената.
И капитан улыбнулся в третий раз. Он был доволен. Укрощение строптивого оказалось кратким, точным и элегантным, как блестяще разыгранный шахматный дебют.
— Юрий Михайлович, — сказал Симаков, ещё раз откашлявшись. Зимин глубоко затянулся, сбил пепел с сигареты и покивал головою, длинными струями выпуская дым из ноздрей.
— Да-да… Юрий Михайлович, верно… да. Так вот, Юрий Михайлович, вы, очевидно, знаете, зачем я вас вызвал… Что там у вас в карауле, что за стрельба?
Нудно, запинаясь, Симаков пересказал караульную историю. Закончив, передал капитану листки, которые так и держал до сих пор в левой руке.
— Вот… это объяснительные. Часового, разводящего и начальника караула.
Зимин, держа руку с сигаретой на отлёте, пробежал глазами написанное.
— А ваш рапорт? — спросил он, поднимая взгляд, в котором уже не было напускного благодушия.
— Рапорт я пока не писал, я ведь дежурный по части, отвлекаться не имею права… Как только сменюсь, так сразу же и напишу.
Симаков, конечно, не собирался писать этот долбаный рапорт сразу после сдачи наряда — делать больше нечего… Но коли спрошено, так и припугнуть не грех, а на худой конец можно, и правда, сесть и написать, хрен с ним.
И Зимин не преминул организовать Симакову этот самый худой конец, чтоб в следующий раз был повежливее, да и просто так, для профилактики, чтоб служба мёдом не казалась.
— Угу-м… Вот и отлично. Напишите и покажите мне, чтоб в долгий ящик не откладывать. Я сразу же и завизирую… До восемнадцати ноль-ноль у вас сдача дежурства, так?.. Ну, я полагаю, часа вам хватит. Вот в девятнадцать ноль-ноль и занесите. Я буду здесь. И закончим с этим делом… Ну, а какие-то выводы у вас уже имеются?
— Так точно… Часовому — наряд вне очереди, разводящему — без увольнения… а начкар, он не мой, прапорщик с первого ТПБ, это командир должен решать.
Зимин хмыкнул.
— Вы либерал, старший лейтенант, — сказал он холодновато.
— Ну почему… — пробормотал Симаков. — Все согласно Устава… какая степень нарушения, такова и степень наказания.
— Ну, смотрите, — неожиданно миролюбиво согласился Зимин.
— Вам решить… Ладно! Будем считать, что с этим делом разобрались. Принесёте мне ваш рапорт, я свои выводы изложу отдельно.