Генерал дал указание начальнику штаба срочно разработать операцию «Чаплинка», и, отпустив своих помощников, расспросил Любимова и Ныча о людях и делах эскадрильи, как воюют молодые пилоты, в чем испытывают нужду. Согласился с предложением усилить после подозрительного визита противника маскировку аэродрома.
— А теперь желаю боевых удач, — сказал Ермаченков, прощаясь. — Вы обеспечиваете завтра сопровождение и прикрытие штурмовиков капитана Губрия и Денисова. Возможно пошлем с бомбами и реактивными снарядами и эскадрилью Шубикова. Продумайте хорошенько, как обеспечить операцию без потерь.
* * *
О подвигах защитников Крыма и Севастополя писалось немало. Но мне кажется, этот героизм раскрывается особенно убедительно, если мы не будем забывать об одном немаловажном обстоятельстве: у нас не хватало новой техники.
И мужество состояло не только в том, чтобы победить. Но, чтобы победить на машинах, уступающих немецким и в скорости, и в огневой мощи.
Здесь нельзя не рассказать об одной операции.
Я с ребятами был в ней группой прикрытия.
«Чаплинка» — только начало
Лётный состав эскадрильи собрался у землянки КП, обсудить операцию «Чаплинка». Инженер пообещал подготовить все, находящиеся на аэродроме истребители, и ушел с комиссаром побеседовать об этом с механиками и специалистами служб.
Лётчики предлагали разное — пойти на сопровождение всем вместе, стать над целью в круг и не подпускать к штурмовикам истребителей противника. Так во всяком случае летали до сих пор, несмотря на то, что подопечные группы несли потери. Теперь надо искать что-то новое.
— Истребителей обвиняют обычно в том, что они бросают сопровождаемых, сказал Филатов. — Причём, слово «бросают» произносят вполне серьезно, как самое веское обвинение. Но мы же не бросаем в прямом смысле, мы вступаем в бой с противником.
— А главное задание — не допустить потерь сопровождаемых бомбардировщиков или штурмовиков — остается невыполненным, — заметил Любимов.
— Нада: овца целый, волки сытый, — предложил Аллахвердов, вызвав веселое оживление.
О чем-то зашептались сержанты Платонов и Макеев, увлекшись, заговорили вполголоса. На них со всех сторон зашикали.
— В чем дело? — вынужден был одернуть молодёжь Любимов.
Сержанты вскочили на ноги.
— Да вот, товарищ командир, — начал Макеев, — Платонов говорит…
— Ладно тебе…
— Не мешай! Платонов говорит, если бы у нас была эскадрилья футболистов, то они разбили бы небо, как футбольное поле, на зоны и сами расставили бы свои силы — центр нападения, защита…
Договорить Макееву не удалось — грохнул дружный смех. Когда шум утих, я попытался отстоять сержантов.