Ожесточенность схватки даже для нас, привыкших, казалось бы, ко всему, была необычной. Гитлеровцы решили расквитаться с нами за транспорт и, видя явный численный перевес на своей стороне, атаковали упорно, зло, настойчиво.
С треском развалился в воздухе «мессер», но и объятая пламенем машина лейтенанта Королева идет к воде.
Где летчик? Ага! Справа раскрывается купол парашюта. Значит, спасся! Только спасся ли? К Королеву стремительно идет «мессер». Еще минута — пилот будет расстрелян в воздухе. И здесь огненные трассы, тянущиеся к Королеву, берет на себя «Як» Червоного. Как он умудрился в считанные мгновения стать между гитлеровцем и другом — никому неведомо. Только встал и принял летящую на Королева смерть. «Як» вспыхнул мгновенно.
Червоный только над самой водой раскрыл парашют. К месту его падения уже спешили торпедные катера. Они же подобрали и Королева.
Только к вечеру, когда торпедники трижды прошли вдоль и поперек квадрат, где упал самолет Климова, стало очевидно, что и дальнейший поиск не ласт никаких результатов. Хочешь не хочешь, оставалось только одно: примириться с потерей боевого товарища.
Как-то поэт Михаил Дудин написал стихи о павших и заменивших их в строю, о занесенных навечно в списки полков и частей.
…Что ж, больше его не подкосит,
Не срежет поток огневой.
Но имя его произносит
Сегодня другой рядовой.
Он прямо стоит перед строем,
Погоном касаясь древка.
Равняется по героям
Грядущая слава полка…
Мой рассказ — об этом святом братстве, о верности.
Какие бы грозы не пролетали над миром, как и в былой войне, вечно будут сиять непреходящей правдой слова великого Ильича: «Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что они отстаивают свою, Советскую власть — власть трудящихся…»
В самый разгар битвы за Кавказ к нам в полк заехал штурман соседней дивизии Петр Ильич Хохлов. Коренастый, ниже среднего роста, с лицом, которое, казалось, светилось доброжелательством к людям, спокойный, он производил наилучшее впечатление.
Заочно мы уже были знакомы: не раз и не два наши ребята прикрывали действия бомбардировочных полков и полков торпедоносцев, в одном из которых служил офицер Хохлов и у нас, можно сказать, по-настоящему, по-военному крепко выработалось чувство безупречного взаимопонимания друг друга в бою, чувство «локтя товарища», взаимной боевой выручки.
Петр Ильич Хохлов был к тому же человеком необыкновенной судьбы. Мы знали: под руководством Евгения Николаевича Преображенского он еще в начале войны прорывался в самое логово гитлеровского зверя, водил бомбардировщики на Берлин.