Комбинация боя мгновенно родилась в уме Рыжова. Сделав вид, что он упустил противника, летчик, идя почти параллельным курсом с «мессерами», поднял машину до семи тысяч метров и обрушился на врага в момент, когда немцы менее всего этого ожидали. Сложной фигурой высшего пилотажа немец думал выйти из-под удара, но попал под огонь и рухнул на землю. Второй поспешно скрылся.
Настроение Рыжова явно улучшилось. О результатах боя механик догадался сразу, как только летчик вылез из кабины: на лице было написано все.
— А как рука?
— Какая рука? А… — Рыжов рассмеялся. — Там было не до руки. Очень боялся упустить немца…
Возможно, это было случайное совпадение: в день, когда Рыжову за четырнадцать сбитых им гитлеровских самолетов было присвоено звание Героя Советского Союза, он был на задании.
Внизу, под крылом, бесновалось море, и было видно, как корабли, которые он сопровождал на переходе, глубоко зарывались в волну. «Трудновато приходится ребяткам», — подумал Рыжов о моряках.
— Внимательно следите за воздухом, — передал он ведомому. — В этих местах всегда наперехват конвоев выходят немецкие бомбардировщики.
— Кажется, они уже идут, — ответил ведомый. — Сглазили… Справа, смотри.
Теперь и Рыжов увидел опасность. В атаку на корабли выходила девятка «юнкерсов». Сверху и по флангам боевой строй бомбардировщиков прикрывали истребители. Выбирать удобную позицию для атаки было уже некогда.
Рыжов бросает самолет в лоб ведущему группу гитлеровцу. Сразу с нескольких немецких машин потянулись к летчику трассы огня. Пронесшись на встречных курсах, Рыжов развернулся, вышел в заднюю полусферу ведущего, с ходу ударил фашиста из пулеметов. Но и его собственная машина вздрагивала от свинцового града.
Новый заход — и за «юнкерсом» тянется шлейф черного дыма, машина падает в море. Поднялась к небу белая пена, и круги на воде сразу же смяли волны.
Все было кончено. Только не для Рыжова. Немцы сосредоточили огонь на его самолете. Вместе с ведомым он выдавал какой-то фантастический каскад фигур, атакуя то один, то другой самолет врага.
Немцам было уже не до боевого строя и не до атаки: того и гляди этот сумасшедший врежется в твою машину. Прежде всего нужно свалить его. И снова тянулись к Рыжову ослепительно-солнечные трассы. И, казалось, стонала в неимоверной круговерти его машина.
Атака — задымил второй «юнкерс». Еще удар — шарахается в сторону, сбрасывая бомбы в море, третий. Залп — поворачивает четвертый, также освобождаясь от смертоносного груза.
Последнего, наиболее упорного гитлеровца Рыжов заставил сбросить бомбы в километре от ближайшего корабля.