Словно время увязло в непроходимом болоте, вялое и беспомощное. Удивленные лица, распахнутые в недоуменном возгласе челюсти мертвяков, пасти випперов. И я, опустошенный и поверженный собственным бессилием.
Первым опомнился король. Он рухнул на колено, склонив голову и протянув в сторону женщины в прозрачных доспехах руки. Вслед за ними пали ниц остальные защитники.
— Госпожа! — пронеслось над замком тихое эхо и замерло у дальних башен.
— Госпожа! — король, не вставая, поднял голову и посмотрел на ту, которая спасла меня, — Госпожа. Он должен умереть!
Она ничего не ответила. Только легкое движение рукой, приказывающее молчать. Потом незнакомка повернулась в мою сторону, приблизилась и внимательно заглянула в глаза.
Трудно выдержать взгляд, которого не видишь. Из-под забрала на меня смотрели черные пятна. Может быть и не глаза. Может быть сама пропасть. Или смерть. Я не знаю. Потому, что ни разу не видел таких черных глаз.
— Премного, — разлепил я сведенные судорогой неожиданности губы. Потом подумал и добавил: — На всю жизнь премного.
Она вмешивается в мои дела уже во второй раз. И во второй раз, чего уж скрывать, удачно. Как раз вовремя, что, несомненно, говорит о ее чувстве такта и времени. Но варрканы никогда не принимают помощь. А тем более от женщины. Даже если она хорошо сложена, у нее весьма откровенные доспехи и чертовски странные глаза. С пропастью вместо зрачков.
Странная спасительница дернулась, словно усмехаясь над моими мыслями, и легко провела по моей щеке перчаткой. Так же, как и в прошлый раз, на поляне.
— А можно без этого, — обида во мне говорит. И профессиональная гордость. Но раз еще жив, то можно попытаться спасти честь плаща, — Оставьте нежности для короля. Лучше объясните им, что я не враг.
Если я надеялся услышать голос странной воительницы, то сильно ошибался. Вместо того чтобы толково и доходчиво разъяснить защитникам замка, что я, это я, она, одним движением разорвав веревки, схватила меня за плечи и развернула спиной к королю и его свите.
В первое мгновение показалось, что следующим ее шагом будет демонстрация защитникам замка родинок у меня на пояснице. Этого позора я бы не пережил. Но все получилось прозаичнее. Воительница, так и не произнося ни слова, выдернула у меня из-за спины серебряный меч, мой любимый «Лучший», развернула его от многочисленных тряпок и высоко подняла над головой.
— Это мое, — я попытался силой отобрать свое оружие у наглой тетки в прозрачных доспехах, но, вцепившись в ее руку, понял, что даже если бы мне помогали еще сотня варрканов, ничто бы не помогло вырвать «Лучший».