— Я не вполне вас понял, профессор. Я не знаю, кто эта... к кому относится употребленное вами слово или прозвище и... что вы имели в виду, упомянув эту своеобразную забаву, — какую-то ребячью возню, вероятно... лоун-теннис или что-нибудь в этом роде.
— Это у него кличка такая была — Жаба, — сообщил Круг. Весьма сомнительно также, следует ли называть ту забаву лоун-теннисом — или даже чехардой, уж коли на то пошло. Он бы ее так не назвал. Боюсь, я был порядочным хулиганом, обыкновенно я валил его подножкой и усаживался ему на физиономию — лечение покоем, так сказать.
— Прошу вас, дорогой Круг, прошу вас, — произнес президент, содрогаясь. — Все это крайне сомнительно по вкусу. Вы были тогда мальчишками, школьниками, а мальчишки — всегда мальчишки, и я уверен, у вас отыщется множество общих радостных воспоминаний — обсужденье уроков или великих планов на будущее, мальчики это любят—
— Я сидел на его лице, — невозмутимо отметил Круг, — каждый божий день на протяжение пяти школьных лет, что составляет, насколько я понимаю, около тысячи отсидок.
Одни разглядывали свои ноги, другие — руки, третьи, опять же, очень увлеклись папиросами. Зоолог, проявив кратковременный интерес к происходящему, вернулся к только что обнаруженной им книжной полке. Д-р Александер невежливо избегал егозливых глаз старика Азуреуса, который, как видно, искал помощи именно с этой, неожиданной стороны.
— Подробности ритуала, — продолжил Круг, но его прервало звяканье коровьего колокольчика, швейцарской безделицы, найденной на бюро отчаянной рукой старика.
— Все это совершенно неуместно, — выкрикнул президент. Дорогой коллега, я просто вынужден призвать вас к порядку. Мы уклонились от главной—
— Но помилуйте, — сказал Круг, — я ведь не сказал ничего ужасного, не так ли? Я и на миг не предположил, что теперешняя физиономия Жабы по-прежнему хранит, спустя двадцать пять лет, бессмертный отпечаток моего веса. В те дни я был хоть и потоньше, чем нынче—
Президент съехал со стула и прямо-таки побежал в сторону Круга.
— Я вспомнил, — произнес он прерывистым голосом, — кое-что, о чем желал побеседовать с вами — весьма важное — sub rosa — не будете ли вы добры на минуту пройти со мной в соседнюю комнату?
— Ладно, — сказал Круг, тяжело поднимаясь из кресла.
Соседней комнатой оказался кабинет президента. Высокие часы стояли в нем на четверти седьмого. Круг быстро подсчитал, и тьма изнутри впилась в его сердце. Для чего я здесь? Уйти домой? Остаться?
— ...Мой дорогой друг, вы хорошо знаете, как я ценю вас. Но вы — мечтатель, мыслитель. Вы не осознаете обстоятельств. Вы произносите невозможные, недопустимые вещи. Что бы мы ни думали о... об этой особе, нам следует держать эти мысли при себе. Мы в смертельной опасности. А вы подвергаете риску — все...