– Что-то в этом роде, – строго ответствовал Дермот.
– Значит, Джейн Марпл послала вас ко мне, – сказала миссис Бэнтри, проводя гостя в свою маленькую гостиную. – А я как раз цветы расставляла. Бывают такие дни – ну никак цветы не хотят тебя слушаться. Падают или, наоборот, торчат там, где торчать не должны, а где надо лежать – не лежат. Так что я рада отвлечься, тем более по такому интересному поводу. Значит, это все-таки было убийство?
– А вы так не думали?
– Ну, это мог быть и несчастный случай, – сказала миссис Бэнтри. – Ведь никаких конкретных, официальных разъяснений не было. Сообщили только, что, как яд попал в организм, пока неизвестно, – ну не глупость ли? Вообще-то мы все между собой решили, что это – убийство.
– А кто его совершил?
– Представьте себе, никаких догадок нет. Как ни странно. Потому что лично я не представляю, кто мог бы это сделать.
– Вам непонятно, кто мог бы это сделать физически?
– Нет, не то. Совершить это убийство, может, было и трудно, но не невозможно. Просто не вижу, кому это могло понадобиться.
– Вы хотите сказать, что ни у кого не было причин лишать жизни Хитер Бэдкок?
– Откровенно говоря, – сказала миссис Бэнтри, – не могу себе представить, чтобы кому-то потребовалось ее убить. Я с ней встречалась несколько раз по местным делам. Девочки-скауты, бригада «Скорой помощи Святого Иоанна», всякие приходские дела. Я бы сказала, что она – человек довольно докучливый. По любому поводу – фонтан энтузиазма, какая-то восторженность без меры, а уж начнет говорить – не остановишь. Но за это ведь людей не убивают. В старые времена, если такая женщина приближалась к дверям твоего дома, ты быстро звала горничную – была такая должность в мои времена, и весьма полезная, – и велела ей объявить, что «Нет дома» или «Сегодня никого не принимает», чтобы горничную не мучили угрызения совести.
– То есть многие с удовольствием избавились бы от ее общества, но никому не пришло бы в голову устранять ее навсегда.
– Очень хорошо сформулировано, – миссис Бэнтри одобрительно кивнула.
– Серьезных сбережений у нее не было, – рассуждал вслух Дермот, – и ее смерть никому особых прибылей не принесла. Люди могли ее недолюбливать, но о ненависти речи не было. Может, она кого-нибудь шантажировала?
– Что вы, откуда? – горячо возразила миссис Бэнтри. – Это была женщина совестливая, высоконравственная.
– Может, у ее мужа был роман на стороне?
– Едва ли, – сказала миссис Бэнтри. – Я только и видела его, что тогда на празднике. Он мне напомнил изжеванную веревку. Вроде бы и приличный человек, но какой-то жалкий.