– А где вы раздобыли стетоскоп? – с любопытством спросил инспектор Шарп.
Нигель неожиданно ухмыльнулся:
– Да у Лена Бейтсона позаимствовал.
– В пансионате?
– Да.
– Так вот кто взял стетоскоп! Значит, Селия тут ни при чем?
– Естественно, нет! Вы видели когда-нибудь клептоманок, ворующих стетоскопы?
– А куда вы его потом дели?
– Мне пришлось его заложить, – извиняющимся тоном произнес Нигель.
– Бейтсон очень расстраивался?
– Ужасно. Однако я не мог ему рассказать – ведь мне пришлось бы открыть производственные тайны, а этого я делать не собирался. Но зато, – радостно добавил Нигель, – я недавно сводил его в ресторан, и мы с ним отлично повеселились.
– Вы очень легкомысленный юноша, – сказал инспектор Шарп.
– Эх, жалко, вы их тогда не видели! – воскликнул Нигель, расплываясь в улыбке. – Представляете, какие у них были рожи, когда я положил на стол три смертельных яда и сказал, что стащил их совершенно безнаказанно!
– Стало быть, – уточнил инспектор, – вы имели возможность отравить человека тремя различными ядами и напасть на ваш след было никак нельзя?
Нигель кивнул.
– Совершенно верно, – сказал он. – При сложившихся обстоятельствах делать такое признание не очень приятно. Но, с другой стороны, яды были уничтожены две недели назад или даже больше.
– А вдруг вы ошибаетесь, мистер Чэпмен?
Нигель удивленно воззрился на инспектора:
– Что вы имеете в виду?
– Как долго лекарства хранились у вас?
Нигель подумал.
– Упаковка гиосцина – дней десять. Морфий – примерно четыре дня. А настойку наперстянки я достал в тот же день, когда показал лекарства ребятам.
– Где вы хранили препараты?
– В ящике комода, под носками.
– Кто-нибудь знал об этом?
– Нет-нет, что вы!
Какая-то тень сомнения, однако, промелькнула в его голосе, но инспектор Шарп не стал сразу же допытываться, в чем дело, а просто учел на будущее.
– Вы никому не рассказывали о своих планах? О том, каким образом вы собирались добыть препараты?
– Нет… вообще-то нет.
– Что значит «вообще-то», мистер Чэпмен?
– Понимаете, я хотел рассказать Пат, но потом подумал, что она будет меня осуждать. У нее очень строгие принципы, и я не стал с ней связываться.
– Вы решили не рассказывать ей ни о чем: ни о краже препарата из машины, ни о подделке рецепта, ни о морфии?
– Да нет, потом я рассказал ей про настойку, про то, как написал рецепт и купил лекарство в аптеке. И про маскарад в больнице тоже рассказал. Увы, ее это не позабавило. Ну а про машину я, конечно, не сказал ни слова. Она бы взбесилась.
– А вы говорили ей, что намерены уничтожить препараты, после того как выиграете пари?