Жеронимо приложил руку ко лбу и погрузился в задумчивость.
– Не помню, – сказал он. – Но кажется, это было, когда приходил полицейский, в феврале…
– Полицейский? А зачем он приходил?
– Он хотел говорить с миссис Николетис о студенте. Очень плохой студент, пришел из Африки. Не работал. Ходил на бирж труда, получал пособие, потом находил женщина, и она ходила с мужчины для него. Очень, очень плохо. Полиция это не любит. Это было, кажется, в Манчестер или Шеффилд. Поэтому он убежал, но полиция приходила и говорила с миссис Хаббард, а она сказала, он тут долго не жил, потому что она его не любила и прогоняла.
– Ясно. Они, значит, пытались его выследить?
– Не понимаю.
– Они его искали?
– Да-да, правильно. Они находили его и садили в тюрьму, потому что он делал женщина проститутка, а делать женщина проститутка нельзя. Здесь хороший дом. Здесь такое не занимаются.
– И полиция пришла как раз в тот день, когда пропали лампочки?
– Да. Потому что я включал и свет не горел. И я пошел в столовая, и там тоже нет лампочки, и я смотрел в ящике, здесь, где запас, и видел, что они попадались. Поэтому я спускался в кухня и спрашивал Марию, если она знает, где запас, но она была сердитая, потому что она не любит полицию, и она говорила, что лампочки не ее работа, и поэтому я приносил свечи.
Идя за Жеронимо по лестнице, Пуаро размышлял над его рассказом.
Миссис Хаббард была усталой и встревоженной, но, увидев Пуаро, радостно оживилась. Она тут же протянула ему листок бумаги:
– Я постаралась вспомнить как можно точнее, что за чем идет, но на сто процентов не ручаюсь. Очень трудно воссоздавать ход событий, когда прошло столько времени.
– Я вам глубоко благодарен, мадам. А как себя чувствует миссис Николетис?
– Я дала ей успокоительное и надеюсь, что она заснула. Она устроила жуткий скандал, услышав об обыске. Отказалась открыть буфет, и инспектор взломал дверцу. Представляете, оттуда выкатилась масса бутылок!
– Ах-ах-ах! – вежливо посочувствовал Пуаро.
– Теперь мне многое стало понятно, – сказала миссис Хаббард. – Просто удивительно, как я раньше не догадалась, ведь я видела столько пьяниц в Сингапуре! Но думаю, вас это мало интересует.
– Меня все интересует, – ответил Пуаро. Он сел и взял в руки листок, который протянула ему миссис Хаббард. – Ага! – почти тут же воскликнул он. – Значит, сначала исчез рюкзак.
– Да. Это была пустяковая пропажа, но я совершенно точно помню, что она произошла до кражи украшений и всего прочего. В доме царила тогда суматоха, у нас были неприятности из-за одного африканского студента. Он уехал за день или за два до того, и помнится, я решила, что он испортил рюкзак, желая отомстить. Он причинил нам довольно много хлопот…