– Я была приглашена на чай, мистер Бейтсон. Пожалуйста, не задерживайте меня, я спешу.
– Какой замечательный труп я сегодня анатомировал! – сказал Лен. – Просто прелесть.
– До чего же вы гадкий, Лен! Разве можно так говорить? Прелестный труп… Боже мой! Меня даже замутило.
Лен Бейтсон захохотал так, что в холле задрожали стены.
– Селии ни слова, – сказал он. – Я проходил тут мимо аптеки и заглянул к ней. «Зашел, – говорю, – рассказать о покойнике». А она побледнела как полотно, и мне показалось, что она сейчас грохнется в обморок. Как вы думаете, почему, мама Хаббард?
– Ничего удивительного, – произнесла миссис Хаббард. – Вы кого угодно доконаете. Селия, наверное, подумала, что вы говорите о настоящем покойнике.
– То есть как о «настоящем»? А трупы в нашей анатомичке, по-вашему, что, синтетические?
Справа распахнули дверь, и выглянувший из комнаты длинноволосый, лохматый юнец ворчливо произнес:
– А, это ты! А я подумал, у нас тут вавилонское столпотворение, столько от тебя шума!
– Надеюсь, тебе это не действует на нервы?
– Не больше, чем обычно, – сказал Нигель Чэпмен и скрылся в комнате.
– Наше нежное создание! – насмешливо воскликнул Лен.
– Ради бога, не задирайтесь! – попыталась его утихомирить миссис Хаббард. – Я люблю, когда люди в хорошем настроении и не ссорятся по пустякам.
Молодой великан с ласковой ухмылкой взглянул на нее с высоты своего роста:
– Да плевать мне на Нигеля, ма.
В этот момент на лестнице показалась девушка:
– Миссис Хаббард, вас срочно разыскивает миссис Николетис. Она в своей комнате.
Миссис Хаббард вздохнула и пошла наверх. Высокая смуглая девушка, передавшая распоряжение хозяйки, отступила к стене, давая ей проход.
Лен Бейтсон спросил, снимая плащ:
– В чем дело, Валери? Мама Хаббард пошла жаловаться на наше поведение?
Девушка передернула худенькими точеными плечиками, спустилась вниз и пошла через холл.
– Это все больше походит на сумасшедший дом, – бросила она через плечо. Она двигалась с ленивой, вызывающей грацией манекенщицы.
Дом номер 26 на Хикори-роуд состоял на самом деле из двух корпусов. Они соединялись одноэтажной пристройкой, где помещались общая гостиная и большая столовая, а подальше находились две раздевалки и маленький кабинет. В каждую половину дома вела своя лестница. Девушки жили в правом крыле, а юноши – в левом, оно-то и было раньше отдельным домом.
Поднимаясь по лестнице, миссис Хаббард расстегнула воротник пальто. Вздохнув еще раз, она направилась в комнату миссис Николетис.
– Опять, наверное, не в духе, – пробормотала миссис Хаббард, постучалась и вошла.