– Оставить тебе машину, мой мальчик?
– О, не беспокойтесь, дядя, я возьму такси.
– Очень хорошо. Я не люблю задерживать Чарлсона дольше, чем это требуется. До свидания, Чарлсон. Куда, черт возьми, я подевал свой ключ?
Машина отъехала, а сэр Эйлингтон все еще стоял на ступенях, напрасно ощупывая свои карманы.
– Наверно, оставил в другом пальто, – сказал он наконец. – Позвони, пожалуйста. Я уверен, Джонсон еще не спит.
Невозмутимый Джонсон в самом деле открыл дверь меньше чем через минуту.
– Я где-то потерял свой ключ, Джонсон, – сказал сэр Эйлингтон. – Принеси, пожалуйста, в библиотеку два стакана виски с содовой.
– Слушаюсь, сэр Эйлингтон.
Включив в библиотеке свет, врач жестом пригласил Дермота войти и закрыть дверь.
– Не стану долго задерживать тебя, только хочу кое о чем спросить. Или это моя фантазия, или ты в самом деле чувствуешь, так сказать, нежность к миссис Трент?
Кровь бросилась в лицо Дермоту.
– Джек Трент – мой лучший друг.
– Извини, но это не ответ на мой вопрос. Ты, видимо, считаешь мои взгляды на развод слишком пуританскими. Но должен тебе напомнить: ты мой единственный близкий родственник и наследник.
– О разводе здесь нет речи, – сказал Дермот сердито.
– Конечно – нет. По причине, которая мне, возможно, известна лучше, чем тебе. Эту причину я тебе сейчас открыть не могу. Но должен предостеречь: Клер Трент – не для тебя.
Молодой человек стойко выдержал взгляд дяди.
– Я понимаю – и, позвольте мне сказать, наверное, лучше, чем вам кажется. Я знаю, почему вы были сегодня на обеде.
– Знаешь? – удивился врач. – Как ты можешь это знать?
– Считайте, что догадался, сэр. Наверно, я не ошибусь, если скажу, что вы были там как специалист. Разве не так?
Сэр Эйлингтон прошелся взад-вперед по комнате.
– Ты не ошибаешься, Дермот. Я, конечно, не мог тебе открыться, хотя, боюсь, скоро это перестанет быть тайной.
Сердце Дермота сжалось.
– Вы хотите сказать, что пришли к определенному выводу?
– Да. В семье сумасшествие со стороны матери. Печальный, очень печальный случай.
– Я не могу в это поверить, сэр.
– Естественно. Для непосвященных признаков мало, по сути, нет вообще.
– А для специалиста?
– Неоспоримый факт. Такого больного следует изолировать, и как можно скорее.
– Боже мой! – выдохнул Дермот. – Вы же не можете посадить человека под замок ни за что ни про что?
– Мой дорогой Дермот, больных изолируют только тогда, когда на свободе они представляют опасность для общества. В данном случае опасность очень серьезная. Вполне вероятно, что это особая форма мании убийства. Так было в случае с матерью.