– Под словом «дар» вы понимаете способность предвидеть?
– Ну да, видеть прошлое или будущее, все равно. Например, я поняла, что вы удивлены, почему я замужем за Морисом. О да, вы удивились! Но это просто: я всегда чувствовала, что над ним тяготеет злой рок. Мне хотелось спасти его… Это чувство присуще женщинам. С моим даром я могла бы предотвратить… если кто-то вообще может… Я не сумела помочь Дикки… Но Дикки и не смог бы понять… Он испугался. Он был слишком молод.
– Двадцать два.
– А мне тридцать. Но не в этом дело. Близкие души могут быть разделены многим – всеми тремя измерениями пространства… Но быть разделенными во времени – вот самое плохое… – Она замолчала, глубоко задумавшись.
Низкий звук гонга, доносившийся из дома, позвал их. За обедом Макферлейн наблюдал за Морисом Хавортом. Несомненно, тот безумно любил свою жену. В его глазах была безоговорочная собачья преданность. Макферлейн отметил и ее нежное, почти материнское отношение к мужу. После обеда он поднялся.
– Я думаю остановиться внизу, в гостинице, на денек-другой. Вы позволите мне еще раз навестить вас? Может быть, завтра?
– Да, конечно, только…
– Что?
Она быстро провела рукой по глазам:
– Я не знаю… Мне вдруг подумалось, что мы не встретимся больше… Вот и все… Прощайте.
Он медленно спускался по дороге. Вопреки собственному разуму, он чувствовал, будто холодная рука медленно сжимает его сердце. Конечно, в ее словах не было ничего такого… но все же…
Автомобиль выскочил из-за угла неожиданно. Макферлейн успел прижаться к изгороди… и очень вовремя. Внезапная бледность покрыла его лицо.
– О господи, мои нервы ни к черту! – пробормотал Макферлейн, проснувшись на следующее утро.
Он спокойно припомнил все происшествия минувшего вечера. Автомобиль, спуск к гостинице, неожиданный туман, из-за которого он чуть не потерял дорогу, сознавая, что опасное болото совсем рядом. Потом угольное ведерко, упавшее с окна, и тяжелый запах гари ночью от тлеющего на ковре уголька. Ничего особенного! Вовсе ничего особенного, если бы не ее слова и не эта глубокая непонятная внутренняя убежденность, что она знала…
С внезапной энергией он отбросил одеяло. Прежде всего ему надо пойти и увидеть ее! И он избавится от наваждения! Избавится… если… пойдет. Господи, ну что за глупость!
Он едва притронулся к завтраку. И в десять утра уже поднимался по дороге. В десять тридцать его рука нажимала кнопку звонка. Теперь, и только теперь, он позволил себе вздохнуть с облегчением.
– Миссис Хаворт дома?
Дверь ему открыла все та же пожилая женщина. Неузнаваемым было только ее лицо, изменившееся от горя лицо.