Грозный и значительный, встал защитник. Он заявил, что все сказанное свидетельницей – злобный вымысел. В роковой вечер ее не было дома, и она, естественно, не может знать, когда вернулся Воул. Он также сообщил присяжным, что Ромейн Хейльгер состоит в любовной связи с другим мужчиной, ради него и чернит обвиняемого, обрекая его на смерть за преступление, которого он не совершал.
С поразительным хладнокровием Ромейн отвергала все предъявленные ей обвинения.
И тогда при полной тишине в затаившем дыхание зале было прочитано письмо Ромейн Хейльгер:
«Макс, любимый! Сама судьба отдает его в наши руки. Он арестован! Его обвиняют в убийстве какой-то старухи; его-то, который и мухи не обидит! Ах, наконец пришло время отмщения! Я скажу, что в ту ночь он пришел домой весь в крови и сам признался в содеянном. Его отправят на виселицу, и он узнает, что это я, Ромейн Хейльгер, послала его на смерть. Воула не будет, и тогда – счастье, мой дорогой! После стольких лет… Наше счастье, Макс!»
Эксперты готовы были тут же под присягой подтвердить подлинность почерка, но в этом не было необходимости. Ромейн Хейльгер призналась: Леонард Воул говорил правду; лгала она, главный свидетель обвинения.
Воул был допрошен вторично и ни разу не сбился, не запутался во время перекрестного допроса. И хотя не все факты говорили в его пользу, присяжные, почти не совещаясь, вынесли свой приговор: не виновен!
Мистер Мейхерн поспешил поздравить Воула с победой. К нему, однако, было не так-то просто пробраться, и адвокат решил подождать, пока разойдется народ. Судя по тому, как он принялся тереть стекла пенсне, он здорово переволновался. Про себя мистер Мейхерн отметил, что у него, пожалуй, вошло в привычку, чуть что, браться за пенсне. Вот и жена говорит то же самое. Ох уж эти привычки, прелюбопытнейшая вещь!
Да, все-таки чрезвычайно интересный случай. И эта женщина, Ромейн Хейльгер… Как ни старалась казаться спокойной, а сколько страсти обнаружила здесь, в суде!
Едва Мейхерн закрывал глаза, перед ним тотчас возникал образ высокой бледной женщины, охваченной порывом неистовой страсти. Любовь ли… ненависть ли… И это странное движение рук…
И ведь у кого-то наблюдал он точно такое. Но у кого? Совсем недавно…
Мистер Мейхерн вспомнил, и у него перехватило дыхание: мисс Могсон из Степни!
Не может быть! Неужели?!
Сейчас ему хотелось только одного: увидеть Ромейн Хейльгер.
Но встретиться им довелось много позже, а потому место встречи большого значения не имеет.
– Итак, вы догадались, – сказала она. – Как я изменила лицо? Это было не самое трудное; газовый свет мешал разглядеть грим, а остальное… Не забывайте, что я была актрисой.