— Ты?.. Ты сможешь это сделать? — удивленно спросила Надя. Но она и сама уже поняла: он сделает, он справится. — Что мы должны?
— Помогать мне.
— Ну, так командуй.
— Хорошо. — Он встал. — Масло и воду спустить. Передок поднять на домкрат и закрепить чем-нибудь… ну, хоть вон те камни можно взять. Колеса снять, чтоб
;Не мешали, капот тоже долой и снимайте головку блока.
'Вы, Тимофей, когда управитесь с колесами, помогайте Надежде Степановне, а потом придете ко мне под машину. — Попутчик покосился на Тимкины ручищи. — Если что не будет поддаваться, силы не применять — спросите у меня.
Солнце палило нещадно. Проходящие машины обдавали пылью и бензиновым перегаром, но люди не обращали на это внимания. Они понимали, что судьба послала им настоящего мастера, знающего душу мотора, и работа спорилась.
Вот уже головка цилиндров лежит на подножке автомобиля, Тимка с любопытством заглядывает в таинственное нутро двигателя, но попутчик не дает передышки, окликает его, и Тимка послушно лезет под машину. Здесь не так жарко, но капли не успевшего стечь масла падают на лицо, слепят глаза.
Когда сняли картер — скопление магистральных трубок, фасонных гаек, зашплинтованных крест-накрест проволокой, сетки фильтров, отвисшие прокладки, — все это хозяйство представилось Тимке безнадежно запутанным и сложным. Он тяжело вздохнул.
— Понимаешь, у меня брат выписался из госпиталя. Он вместе с Надиным Андреем ушел на фронт. Андрей тогда же, в сорок первом, погиб, а брат без ноги остался. Ждет меня в Свердловске. Мы договорились у нас в райкоме с Катериной Власовной встречу ему устроить как фронтовику. Располагали его обратным рейсом в родное село привезти на машине. А машина вот…
— Тяните эту гайку, Тимоша. Не горюйте, успеем. Теперь проверните вал за маховик. Еще, еще… Стоп!
Уверенные пальцы попутчика потянулись к шатунному подшипнику и сильно качнули его. Раздался короткий сухой треск. Тимке он показался стоном человека, у которого врач нащупал больное место.
— Тащите вверх поршень, Надежда Степановна! Осторожно кольца! Ну вот, теперь все.
Попутчик вылез из-под машины. Его лицо и волосы были залиты маслом. В руке он держал крышку шатунного подшипника. Взяв из Тимкиных рук шатун, наложил крышку и молча протянул Наде. Тонкий слой серебристого металла был покрыт трещинами и раковинами. Местами он совсем выкрошился и открывал черное тело шатуна.
— Отчего бы это? — глаза Нади вопросительно смотрели на попутчика.
— Давно эта трехтонка ходит?
— С сорок первого. Началась война, все машины на фронт забрали. Эта была списана, нам ее эмтээсовские трактористы помогли восстановить. А двигатель совсем недавно из ремонта.