Ну вот, наверно, заливка была неправильно сделана или подгонка неаккуратная. Подшипник не расплавлен, а разбит.
Надя махнула рукой.
— Хоть разбит, хоть расплавлен — дело дрянь.
Тимка молча курил. Степь опоясалась по горизонту бледно-голубым знойным маревом, от земли поднимался удушливый жар, в траве лениво щелкали кузнечики.
Надя вновь с надеждой подняла глаза на попутчика и впервые увидела ряд его ровных белых зубов. Карие глаза светились мягко и успокаивающе: человек улыбался.
— Можно и мне закурить?
Тимка виновато, с поспешностью протянул кисет. Сворачивая козью ножку, попутчик сказал:
— Нужен костер, Тимоша. А вы, Надежда Степановна, налейте в картер бензина и вымойте масляный насос, а потом и картер. Тянуть не будем, до темноты нужно кончить.
Когда костер разгорелся и образовались уголья, попутчик сунул туда шатун. Через некоторое время баббит расплавился и стек. Тимка зачарованно следил за руками попутчика, Надя стояла перед костром на коленях: предчувствие, что сейчас произойдет нечто неожиданное, владело обоими.
— Тимофей, вам придется пожертвовать вашим новым ремнем.
Тимка хотя и не понял, для чего нужен ремень, но немедленно снял его и протянул попутчику. Тот попробовал ремень на ощупь, на зуб и удовлетворенно сказал:
— Настоящая кожа. Давайте на костер котелок с автолом.
Он отрезал небольшой кусок ремня и долго держал его в кипящем масле. Когда кожа остыла, свернул ее кольцом и вставил в шатун, заменив выплавленный баббит.
— Я слышала где-то, что можно ездить на ремне или на березовой коре, но всегда считала это шоферскими сказками.
— Это не сказка. Ремень выдержит порядочное расстояние, — серьезно сказал попутчик.
Тимка громко рассмеялся и подбросил в воздух фуражку. Надя неодобрительно посмотрела на него.
— Ведешь себя, как малец. — И, повернувшись к попутчику, сказала и с одобрением и с укором: — Эх, руки твои золотые! И подумать, что такой мастер по рынкам бродит, время пропивает, когда для фронта нужно ремонтировать столько машин…
Попутчик нахмурился и встал.
— Начинаем сборку.
И вот наступил момент, когда была завернута последняя гайка. Грузовик принял прежний вид. Тимке показалось, что Надя смотрела на машину, как врач смотрит на выздоравливающего больного, который подвергался сложной операции.
Поглядев на Тимку, попутчик напомнил Наде:
— У Тимоши брат в госпитале ждет, да и вы ведь спешите.
— Тимка, ручку!
Кожаный подшипник крепко держал вал, но Тимка плюнул на ладони, крякнул, ручка поддалась. Мотор нехотя фыркнул, закашлялся и вдруг заработал хорошо и ровно.