– Да пошла ты!
Монах все-таки оторвался от дивана и сделал нетвердый шаг в сторону двери. Виолетта сжала губы и обеими руками пихнула Монаха в грудь. Закричав, он отлетел назад и рухнул на пол. Боль, словно волна, захлестнула его. Монах снова закричал.
– Заткнись, тварь! – завопила Виолетта. – Ты хочешь нас погубить! Тебе было сказано – ни шагу из дома до полного выздоровления!
– Я с тобой никогда не выздоровею, гадина! – простонал Монах, извиваясь на полу от боли.
– Это я гадина?! – изумилась Виолетта. – Я обмывала твои вонючие болячки, а теперь я гадина? Скотина ты неблагодарная, педераст проклятый!
Вне себя от злости она схватила со стола что подвернулось под руку – это оказалась настольная лампа, – и швырнула в Монаха. Лампа задела его за плечо, упала на пол и разбилась.
Бледный как полотно, преодолевая невыносимую боль, Монах вскочил и ударил Виолетту по лицу. Даже сейчас удар его был так силен, что она не удержалась на ногах и отлетела к дверям кухни.
– Я тебя убью! – мрачно сказал Монах и сделал шаг вперед.
Виолетта вскочила и, пользуясь медлительностью своего сожителя, швырнула ему под ноги стул. Он споткнулся об него и снова упал. Виолетта, окрыленная успехом, метнулась на кухню. Взгляд ее наскоро обшарил столы, стены и остановился на топорике для отбивания мяса. Еще не решив, что она с ним сделает, Виолетта схватила топорик и бросилась назад в комнату, готовая сопротивляться.
Однако Монах снова поразил ее. Он, кажется, полностью потерял к ней интерес. Сидя на полу, он набирал номер на мобильном телефоне. Равнодушно посмотрев на Виолетту, он произнес в трубку:
– Такси? Будьте добры машину к дому номер шесть по улице Строительной… да, прямо сейчас… Хорошо, я уже выхожу!
Он сложил телефон и торжествующе посмотрел на Виолетту.
– Съела? Я все равно пойду в больницу. И ты этому помешать не сможешь. Иди, выпей чего-нибудь и успокойся.
– Не смогу помешать? – зловещим шепотом произнесла Виолетта. – Не смогу помешать? Так?
Она вдруг размахнулась, подскочила к сидящему на полу Монаху и принялась бить его по голове топориком, приговаривая исступленно:
– Так? Так? Так?
Брызнула кровь. У Монаха закатились глаза. Он откинулся назад и с глухим стуком рухнул на пол.
Виолетта опомнилась и с топориком в руках отступила назад. Теперь она смотрела на своего партнера с ужасом и недоверием.
– Эй! – сказала она тихо и тут же повторила громче: – Эй!
Монах не реагировал. В нелепой позе с разбитой в кровь головой, он неподвижно лежал на середине комнаты. Телефонная трубка валялась рядом.
– Довыпендривался! – сказала Виолетта с отчаянием.