– Здравствуй, родная, – он легонько поцеловал ее в уголки губ. – Соскучился.
Она потянулась к нему, чмокнула, не отрываясь от экрана:
– Саш, это что, история?
– Ага, и знаешь, кто ее делает?
– Ельцин? – засмеялась Оля.
– Почти. Главным образом – Космос.
– Ты ж говорил, что не пойдешь туда, – Оля запоздало испугалась.
– И не ходил, Кос за всех отдувался. Наш генеральный посол. Я только в самом конце подъехал. Послушать Ельцина на броневике.
– Ну, и?…
– Да не слышно ни хрена. Но убедительно. Слушай, Оль, я голодный, как дикий зверь, – он легонько куснул ее в шею.
– Это в каком смысле, Белов? – Оля приподняла левую бровь и взялась за пуговичку на блузке.
– Да во всех смыслах. Но в первую очередь пожрать. Только, если можно – без колбасы.
– Перцы фаршированные устроят ваше величество?
– Благодарю, ваше высочество. – Саша церемонно раскланялся, снимая воображаемый парик и помахивая им перед собой.
Ужинали прямо перед телеком – оторваться было невозможно. Шла хроника последних дней. Космоса почему-то не показывали, но остального было вдоволь. Танки на улицах, баррикады у Белого дома, Ельцин на танке. Глядя на бодрого вождя, Саша размышлял о превратностях судьбы.
Вот, казалось бы, совсем недавно этот седой партийный босс послал всех своих подельников по Политбюро на три букву. И скатился с самых вершин. Казалось, безвозвратно. Мало кто мог понять его, и совсем уж никто – поверить в то, что он скоро поднимется. Да еще как! Президент России! Не жук начхал. И все рычаги власти, похоже, сейчас у него, а не у Горбачева, которого так кинули ближайшие соратники. Друзья, блин, называется.
– Вот, Оль, учись… – назидательным тоном сказал Саша.
– Чему учиться? – не поняла Оля.
– Как люди превращают поражение в победу!
– Есть такое выражение, Белов: на вершинах власти всегда царит холод. Там, на этих вершинах, свои законы, не для простых смертных.
– Ничего, придет время, посмотрим, – рассеянно сказал Саша, вглядываясь в экран.
Там подъемный кран снимал с постамента памятник Дзержинского. Такого железного и такого, казалось бы, несокрушимого.
– Глянь, глянь, что творится-то. Железного Феликса опустили. – Саша был страшно доволен.
У него были свои, особые счеты с той организацией, которую олицетворял этот монумент.
Комментатор захлебывающимся от восторга голосом сообщил, что народ, пусть пока еще не совсем стройными рядами, двинулся в сторону КГБ. Камера наехала на гэбэшное здание и крупным планом показала окна, одно за другим. Иногда за этими окнами видны были лица – немного размыто, но вполне узнаваемо. Вот один. Лысый, похоже, в генеральских погонах. Сегодня не твой день, генерал! А вот пара мужиков помоложе. Да ты смотри, никак квасят! То ли нервы слишком крепкие, то ли наоборот – сдали напрочь. А вот и что-то знакомое мелькнуло. Уж не Игорь ли свет Леонидович собственной персоной!? Куратор хренов! Саша аж поперхнулся.