В Москве дорога пошла уже между какими-то складскими территориями и производственными корпусами. Миновали два переезда, по которым железнодорожный транспорт ходит раз в месяц в лучшем случае, и все же выехали на магистральную улицу, где пришлось ориентироваться уже не на дорогу или направление, а на транспортный поток, и передвигаться, исходя из возможности, а не из желания, то есть терять время в пробках. Но скоро пришлось опять свернуть. Поехали быстрее. Водитель хорошо ориентировался в этом районе, которого сам генерал Аладьян совсем не знал, и быстро вывез к нужному дому.
– Подожди здесь… – генерал вышел из машины, по табличкам отыскал подъезд с нужной ему квартирой, и нажал кнопку домофона.
– Кто там? – спросил немолодой и по-актерски грубый, хотя и поставленный женский голос.
Эдуард Осипович всегда удивлялся, насколько одинаково звучат голоса у всех женщин-актрис. Вроде бы и роли играют разные, а голоса чрезвычайно похожи.
– Мне Владислав Аркадьевич нужен…
– Кто его спрашивает?
– Генерал Аладьян.
– Заходите… Шестой этаж…
Щелкнул замок. Эдуард Осипович вошел. Лифт был чрезвычайно и угрожающе скрипучим. Где-то генерал слышал информацию, что в стране восемьдесят процентов лифтов в жилых домах находятся в аварийном состоянии. Но до шестого этажа он все же добрался благополучно. Дверь ему уже открыли. Встречала женщина, одетая, чтобы покинуть квартиру.
– Проходите. Владислав Аркадьевич ждет вас.
А сама ушла в лифт, который тут же завизжал, спускаясь.
Эдуард Осипович закрыл за собой дверь, заметил, что квартира чистая, ухоженная, но из принципа не стал ни разуваться, ни раздеваться и прошел в комнату, дверь в которую была открыта. В комнате были задернуты теневые шторы, но свет включен не был. Синим фоном светился экран телевизора, и горела контрольная лампочка на DVD-плеере.
– Вы бы разделись… Здесь не холодно… – сказал, поднимаясь из кресла, Мазур.
Он почти не изменился за двадцать лет. Та же лысина, то же самое сухощавое, слегка хищное лицо и еще более хищный большой рот, готовый, казалось, глотать все, что под зубы попадется. Но улыбка на лице приветливая и почти счастливая. Деланая американская улыбка.
– Спасибо. Я рассчитываю, что наша беседа долго не продлится, – сказал генерал.
– Все зависит от вашего, Эдуард Осипович, умения адекватно реагировать на ситуации. Можем завершить разговор скоро. Можем завершить его прямо сейчас, если у вас нет к нему интереса. Можем продолжить за чашечкой хорошего кофе. У меня есть хороший саудовский кофе. Могу угостить, тем более что вы не спали. Его наливают только на дно чашки. Больше не пьют. Больше – для жизни опасно… Но такая чашка дает заряд энергии на целый день.