«Правильно. Не сомневайтесь, — подумал Алазаев. — Он там. Вы его найдете, если уже не нашли».
Вероятно, Егеев хотел прослыть народным героем, борцом за свободу, чтобы потом, через много лет, о нем слагали песни, имя его передавалось из уст в уста и не затерялось в веках. Хотя нет. У него просто помутился рассудок от зависти к одному из своих предшественников. Человек в здравом уме не придумает столь изощренный способ для самоубийства, каким воспользовался Егеев. Так думал Алазаев, сидя в своей пещере. Но… повторы всегда не больше, чем слабая копия оригинала. Егеев стал не героем, а посмешищем. Его будут возить по городам России, как и предшественника, которому он так завидовал и на которого хотел походить, и постепенно в его кровь проникнет та же болезнь. Если он откажется смотреть на эти города, закроет глаза, то это не спасет его, потому что болезнь впитается в кровь через поры. Он заразится ею, вдыхая воздух России. С этих минут он будет обречен стать ее слугой, как и те солдаты, что окружили его в ловушке, которую он сам для себя придумал. Он раскается, поймет, что шел неверной дорогой и будет благодарен тем, кто его остановил. От мысли, что может стать частичкой этой могучей и непобедимой империи, кровь будет закипать в его жилах, а по спине пробегать мурашки. Тогда при нем даже не заикнешься о сепаратизме. Его кумирами станут те, кто проливал кровь за Россию в двух мировых войнах, служа в «Диких дивизиях», и он будет проклинать себя за то, что распорядился уничтожить когда-то скромный памятник, на котором были выбиты имена некоторых из этих людей. Ему не жалко станет своей крови, чтобы смыть эту вину. Он ассимилируется, а чтобы искупить свои грехи, станет проповедовать в Истабане пророссийские идеи, наставлять на путь истинный заблудшие души, а когда придет старость, поселится в маленьком скромном домике на окраине родного села и будет спокойно ждать, когда за ним придет смерть.
Но это слишком долгий путь. Все может закончиться гораздо быстрее. У федералов может не хватить желания перевоспитывать Егеева. В плену у них и так много подобных людей. Егеев не самый лучший из них, но и не самый худший. Гораздо легче поставить его к стенке и расстрелять — каждому из них можно предъявить обвинения, которые потянут на высшую меру наказания. Но так можно посеять на этой плодородной земле семена зла. Лучше посеять здесь семена добра. Когда-нибудь они дадут всходы и Истабан вновь будет предан Империи, а его солдаты перегрызут глотки любому, кто позарится на богатства и целостность.