— Тихо ты, вражье отродье! Не ровен час, услышит!
— Чего надо тебе? Слюни-то подбери!
Старик утерся.
— Выродка ты родила. Я видел.
— А тебе что за дело?
— А то: разорвут тебя.
— Разорвут, коли сболтнешь.
— Дашь мне его — не сболтну. Жрать охота. Два дня не жрал.
— А не соглашусь?
— Ты… того, не дури! — Гури замешкался было, но потом сверкнул злобно глазами, ногой топнул, взмахнул копьем. — Всем скажу, тварь ты, упырица болотная, сгнили чтоб твои потроха, всем скажу, что за змей выполз из твоего зловонного чрева!
— Добро, — усмехнулась Ильг. — Уговорил. Пусть примет благую смерть. Одним страдальцем меньше станет.
— Благую смерть, да! — Старик причмокнул, заулыбался. — А чего заартачилась-то?
— Сама голодаю. — Ильг подтолкнула старика. — Полезай. Там он.
Гури нагнулся, полез под камень. Тут Ильг и всадила ему нож в поясницу. Старик мягко плюхнулся в мох. Ильг вытащила его на свет, перевернула, села на грудь, нож к горлу приставила и сказала:
— Вот и пришел тебе конец, пес ты шелудивый.
Гури хотел ругаться, да раздумал. Чего уж теперь…
— Скажи, — прохрипел он, — зачем в эту глушь-то забралась? Знала, что ли, кого родишь?
— Не знала, да подозревала.
Гури прикрыл глаза, помолчал, потом снова заскрипел старой глоткой:
— А скажи, старшего своего, Энки, тоже в лесу рожала?
— Здесь и рожала. — Ильг пощекотала его ножом. Ребенок в норе заплакал. — Ты еще подумай, старый. Глядишь, чего и надумаешь.
Тут глаза Гури широко-широко раскрылись.
— Слышь, Ильг, а ведь это не медведь Энки руку отгрыз, когда он родился!
— Я ж говорила: догадаешься. Твоя правда, я ему руку отгрызла. Энки жизнь сохранила и этому сохраню. И руку сохраню. Способ я нашла…
— Ну, все, хватит с меня, — еле выдохнул Гури. — Кончай меня, волчица, заждался я благой смерти.
— В пустоту уходи. — Нож с хрустом вошел в горло. — Не держу на тебя зла. Да не встретишь ты Улле по ту сторону жизни!
Старик помер. Ильг слезла с него, вытащила ребенка, согрела, снова посмотрела на ладошку. И на свою ладонь взглянула, с круглой черной родинкой посередине. И мертвый Гури растопырил грязную пятерню с той же меткой.
Ильг сдернула с шеи ожерелье из гадючьих зубов, выбрала зуб покрупнее. Сорвала горсть черных ягод нэр, выдавила каплю сока на камень. Взяла змеиный зуб губами, набрала сока в канал для яда. Потом воткнула острие ребенку в ладошку, дунула. Черное пятнышко расплылось под кожей.
— Выродок — не выродок, — Ильг прижала малыша к груди, тот свернулся удобненько и заснул. — Не мое это дело. А дело мое волчье — детеныша защищать. — И, помолчав, добавила: — Будешь ты Орми. Змеем назвали тебя при рождении, и змеиный зуб подарил тебе жизнь. Расти, змееныш.