— Ну, что?
— Худо, брат. Дрянной запах — Орми чихнул — Хуже некуда.
Энки подумал немного и сказал:
— Надо пойти по следу, узнать, далеко ли чудище и куда направляется. Вот только не знаю, брать ли тебя с собой. Неохота Бату и Эйле одних оставлять.
— Давай я по следу побегу, а ты тут посидишь. Очень уж любопытно взглянуть на эту гадину.
— Вряд ли ты ее догонишь, а догонишь — едва ли вернешься живым. Слишком уж след нехорош. — Энки покачал головой. — Ты останешься, я пойду.
И зашагал по колено в снегу, куда вел след — за угол скалы и вверх по склону каменистой гривы.
Эйле подошла к Орми, стала с ним рядом.
— Куда он?
— Да вот… След нашли непонятный. Энки пошел разведать, вдруг какая опасность…
— След? Где?
— Да вот же, у тебя под ногами. Эйле взглянула на след.
— Да… Кто-то здесь прошел. Но ведь в лесу, наверное, много всякого зверья ходит.
— Это не зверь. Нет таких зверей.
— А откуда ты знаешь? Ты ведь его не видел. Может, это самый обычный зверь.
Орми рассмеялся.
— Ну и ну! Обычный, говоришь? Это с семью-то когтями на каждом пальце? Сразу видно — не лесной ты житель. Знаешь, Эйле, тебе не мешало бы научиться разбирать следы. А то пропадешь. Следы — они вроде букв…
— А ты все-все следы знаешь? — Эйле искоса посмотрела на Орми и чуть улыбнулась.
— Понятное дело. — Орми выпятил губу. — И по запаху могу сказать, когда прошел зверь, был ли голоден, ну и…
— По запаху?! — Эйле вытаращила глаза, потом прыснула со смеху. Орми слегка надулся.
— Ничего смешного. Например, вот этот след оставила неведомая тварь, опасная и злая. Раньше в лесу такие не водились. И скорее всего, она не просто так здесь гуляла, а искала кого-то… может быть, нас.
Побродили еще немного вокруг и вернулись в нору. Воздух стал чище. Развели костер, сидят, ждут Энки. Ждут весь день и половину ночи. Вдруг Эйле говорит:
— Я слышу голос.
Замолчала, закрыла глаза. В забытье она на этот раз не впала, наморщила лоб, приготовилась слушать… И заговорила негромко, глуховатым голосом. Сначала все шли непонятные слова, потом вдруг речь стала ясной:
— …грагатунган будет прекрасен мой лик где моя метка кому я ныне лицом подобен время на месте друга примите о дети Имира ведь я так похож…
Речь оборвалась, как будто обрезанная ножом.
— Чей это был голос? — спросили хором Бату и Орми. Эйле ответила, запинаясь:
— Н-не знаю… Кажется, ничей. Что-то бесплотное… странные слова… злой ветер нашептал… в них не было смысла.
Утром, на рассвете, вернулся Энки. Влез в нору, сел у огня и молчит.
— Ну, что? — спрашивает его Орми.
— Да ничего. — Энки пожал плечами.