Незнакомец оказался незнакомкой. И скорее девушкой, чем женщиной. Густые черные волосы упали на лицо, не позволив рассмотреть его в подробностях, но Ирвину показалось, что она, должно быть, красива. За всю жизнь он так и не решился жениться, но в женской красоте толк, безусловно, знал. Хотя… знать-то, может быть, и знал, но сейчас уже не очень-то помнил, как это знание применяется. Последняя мысль вызвала у Ирвина искреннюю усмешку. Отодвинув пустую посудину, он принялся за мясо.
В этот момент дверь открылась снова. Вошли, на сей раз, трое. Наверное, и в середине дня забегаловка не знала такого ажиотажа.
Троица сразу же откинула промокшие капюшоны. Ирвин поморщился себе в тарелку. От людей с такими лицами ничего хорошего ждать не приходилось. Суровые, обветренные, внимательные. Такие внимательные, что можно было не сомневаться: зашли они не случайно.
Не поднимая головы, Ирвин стал наблюдать. Враги у него, конечно, были, но в последние годы как-то сами собой сошли на нет. Не стал бы за ним никто охотиться. А на простых искателей «легких» денег они не похожи: эти бы «подошли» на улице.
Не предполагая агрессии со стороны незнакомцев, Ирвин все-таки внутренне напрягся.
Стоявший в центре мужчина что-то коротко сказал двум остальным, и спустя секунду оба двинулись вперед. Каждый сделал по шагу, – правая рука ближнего к Ирвину мужчины спряталась в плаще, – второй шаг… и в следующее мгновение незнакомец взорвался красным фонтаном. Голова и верхняя часть груди кровавым мусором разлетелись по залу. Нелепо дернулись держащиеся на тонких кусках плоти руки, тело стало заваливаться назад… И тут – снова: второму оторвало ногу и часть живота.
Повинуясь скорее инстинктам, нежели впавшему в короткое оцепенение разуму, Ирвин выхватил кинжал и резко упал за стол. На время, он потерял возможность наблюдать за происходящим, но на слухе это не отразилось. Что-то с силой рассекло воздух: послышался грохот ломающегося дерева, прервавшийся еще одним взрывом, а сразу за ним – женский вскрик. Стараясь придавить в себе возникшее вдруг чувство боевого возбуждения – подзабытое уже, но хорошо знакомое, – Ирвин аккуратно, прижимаясь к полу, выглянул из-за своего укрытия.
Третий, единственный оставшийся в живых, теперь стоял в центре зала и выглядел не так уверенно, как всего несколько мгновений назад. Лицо покрылось потом, все тело тряслось, с вытянутой вперед руки капали частые красные капли. Маг – безошибочно определил Ирвин.
Он сдвинулся еще немного в сторону, и ему наконец стало понятно – кто был целью охоты. У дальней стены, облокотившись на нее спиной, на полу лежала девушка. Ирвин представил, какую боль она могла испытывать. Тонкое тело казалось изломанным. И, как догадался Ирвин, главная боль была не физической, а душевной. Она ужасно боялась. В больших черных глазах стояла обреченность. Из последних сил попытавшись как-то изменить свою участь, она болезненным усилием выбросила вперед руку, что-то шепнув при этом – тоже колдунья! – но никакого эффекта это не возымело. Она опять вскрикнула, и легкая кисть бессильно опала на пол. Одежды всколыхнулись, и Ирвину стало ясно: она беременна. Живот был, наверное, в половину ее самой – до родов, скорей всего, совсем немного…