Директор спустился к швейцару парадного подъезда, чтобы узнать, не заметил ли он проходившей мимо девушки, и получил отрицательный ответ. Кроме парадного, предназначенного для посетителей, в здании был еще один служебный вход. Вахтер, дежуривший у того входа, также не видел девушки. Если все же она воспользовалась служебным выходом, дверью, ведущей на сцену, или прошла через ресторан к парадному подъезду, то вряд ли ее появление на улице в эстрадном костюме осталось бы незамеченным: слишком он был откровенен для подобных прогулок. Поэтому директор решил, что артистка находится где-то в здании, и велел тщательно осмотреть все помещения. Этот обыск также не дал никаких результатов. Позвонили в полицию, но и она не обнаружила пропавшей. Полицейским удалось лишь установить, что девушка устроилась на работу в клуб через бюро по найму, сообщив, что раньше она выступала в ресторанчике «Суоллоу» в Сан-Франциско. Однако, проверив это, полиция установила, что там о девушке никто и не слыхивал. Друзей у артистки, по-видимому, не было. Жила она в «Шэд-отеле», весьма заурядной гостинице неподалеку от клуба. Портье гостиницы показал, что гостей у девушки никогда не бывало, писем она не получала. Полиция провозилась с этой историей недели две, а потом из-за отсутствия улик или трупа девушки дело пришлось закрыть.
Файетт, отложив досье, испытующе посмотрел на меня.
– Ну как, подойдет вам такой сюжет? – осведомился он.
Я-то знал, что подойдет, но особого энтузиазма не выразил. Идеи редактора порой оказывались чрезмерно раздутыми.
– Сюжет заманчивый, – заметил я, – но если уж полиция не смогла добиться толку, что же можем сделать мы?
– С полицией не каждый откровенен. Но я этой историей заинтересовался и готов раскошелиться. Свидетели охотнее развязывают языки, когда делают это не задаром. Уверен, что в этом деле кроется нечто сногсшибательное, и хочу, чтобы вы оба им занялись.
– Ну что ж, попробуем… – я потянулся за досье. – Здесь собрана вся информация?
– Немногим больше, чем я уже рассказал: несколько имен, фотоснимок актрисы, и все… Вам придется начинать сызнова.
– А как насчет расходов? – весьма недвусмысленно поинтересовался Берни.
Файетт взглянул на него исподлобья:
– В пределах здравого смысла, причем заметьте, моего здравого смысла, а не вашего. Вы представите отчет за каждый истраченный цент. Ясно?
Берни счастливо улыбнулся. За четыре года связи с кинобизнесом он классически научился раздувать сметы.
– Счета будут в полном порядке, мистер Файетт, – заверил он.
Я извлек из досье фотографию Фэй Бенсон. На глянцевом снимке была изображена девушка лет двадцати четырех, одетая в усыпанные блестками лиф и шорты. На голове у нее был цилиндр. Милое личико обрамляли шелковистые белокурые волосы, и оно привлекло меня не меньше, чем ее соблазнительная фигурка. Я протянул снимок Берни: