– Мозет, он вообще збезал? – предположил Вань Ли в порыве вдохновения.
– Макар Иваныч-то? – буркнул Пятируков. – А с чего ему бегать?
Вань Ли ничего не ответил, съежился и сунул руки в широкие рукава своей китайской одежды.
– Повтори-ка еще раз свой разговор с баронессой, – потребовал Хилькевич у Васи.
И Херувим повторил, что Амалия по-прежнему требовала выдачи Валевского и драгоценностей, что их ультиматум не произвел на нее никакого впечатления и что дама считает, будто они покрывают поляка, который с ними поделился.
– Интересно, – буркнула Розалия, – почему она уверена, что парюру спер именно Валевский? Ведь вроде нет никаких доказательств.
– Она сказала так: «Его работа, совершенно точно, можете даже не сомневаться», – подал голос Вася. Солнце зажигало в его волосах золотые нити, и молодой человек был в то мгновение столь хорош, что королева борделей поглядела на него и, не удержавшись, вздохнула.
– А ты что скажешь, Жорж? – неожиданно спросил Хилькевич у ее спутника. – Можешь даже в рифму.
Сутенер поднял голову. В его глазах мелькнуло удивление – прежде король дна никогда не интересовался его мнением.
– Я полагаю, мы толком ничего не знаем, – проговорил он. – И можем строить любые теории по поводу этой истории. Может, баронесса ищет драгоценности в самом деле и считает, что мы мешаем ее цели. А может, ее цель совсем в другом, но мы-то тут при чем? В конце концов, мы жили мирно, вели себя смирно, почти никому не мешали и место свое знали. А если мешали, зачем присылать к нам даму из столицы, когда достаточно одного приказа? Для Петербурга мы не те лица, с которыми станут церемониться сразу.
Пятируков открыл рот.
– Складно врешь! – только и мог выговорить он. – Ей-богу, складно!
– Ты повторяешь ее слова, – вздохнул Хилькевич. – И ты хочешь, чтобы я им поверил?
– В чем-то Жорж прав, – буркнула Розалия. – Зачем мы Петербургу, в самом деле?
– Вы забываете пло плиезд оцень высокого лица, котолое долзно сколо появиться в насем голоде, – неожиданно подал голос китаец.
– Что? – Граф Лукашевский озадаченно нахмурился.
– Вань Ли, – медленно проговорил Хилькевич, – так ты имеешь в виду…
– Приезд царя, – закончила за него Розалия. – Так что, они решили к монаршему визиту очистить город от нежелательных граждан? – У мадам вырвался смешок, но, не ограничившись им, она витиевато выругалась.
Хилькевич театральным жестом воздел руки к потолку, разрисованному аляповатыми Венерами и Марсами.
– Ну надо же! – И вслед за тем ухитрился выругаться еще более замысловато, чем его соратница.
Граф Лукашевский выронил тросточку, которая со стуком упала на пол. Вася заморгал глазами. Пятируков глазами не моргал, а лишь одобрительно уронил «о…».