Меж тем повелитель жизни Пятируков сошел по ступеням и подошел к двери.
– Кто там? – спросил он, стараясь говорить уверенно, но вышло хрипло и неубедительно.
– Да я, я! – донесся с той стороны раздраженный голос Жоржа. – Стучу, стучу, а никто не идет… Куда вы все пропали? Открывай, в самом деле!
Успокоившись, Пятируков отворил дверь и впустил сутенера в дом.
– Какого черта вы держали меня на пороге? – спросил Жорж. Судя по полному отсутствию рифм, сутенер был не на шутку рассержен.
– Да мы только сейчас тебя услышали, – сконфуженно объяснил вор. – Коршун куда-то отлучился, наверное, а двери открывать – его обязанность.
Жорж подошел к зеркалу, убедился, что его прическа не растрепалась, поправил галстук и только затем двинулся наверх.
– Взяли поляка, однако? – спросил он у Пятирукова.
– Ага, – подтвердил старый вор. – А ты где был?
– Ходил узнавать про завтрашний бал, меня Виссарион послал, – пожал плечами Жорж. – Поймал Стремглавова, знакомого репортера, он мне все и выложил. По его словам, затевается нечто грандиозное и одиозное. Цветы и птиц везут из-за всех границ. Будет благотворительная лотерея, представление и еще какие-то развлечения. Весь город там соберется, а кто не придет, наверное, от зависти умрет. Будут генералы и советники, молодые дамы и сплетники, полицмейстер и брандмейстер, аристократия и прочая шатия-братия, словом, множество лиц и рож. Правда, не знаю все ж, зачем это нужно Виссариону…
«Ничего, скоро узнаешь», – подумал Пятируков. И, как выяснилось, оказался прав.
Когда они вошли в комнату, Хилькевич как раз заканчивал объяснять что-то поляку.
– И набит кредитными билетами, – донеслись до Жоржа последние слова.
После чего холодные глаза обратились на сутенера.
– Это ты стучал? – неприязненно спросил Хилькевич.
– Я, – ответил Жорж. – Бал назначен на завтрашний вечер. Цветы…
– Всякая ерунда меня не интересует, – оборвал его хозяин дома. – Де Ланжере тоже там будет?
– Со всей своей семьей, – с некоторым удивлением отозвался Жорж. – И со второй семьей… которая ничуть не хуже первой, робко замечу в скобках.
– Ну, вот и благоприятный момент, – улыбнулся Хилькевич.
Валевский нахмурился.
– То есть вы хотите, чтобы я ограбил полицмейстера? – спросил он.
– Да, – спокойно ответил Хилькевич. – Сукин сын получил от меня в свое время… чересчур много, скажем так. А поскольку он перестал защищать мои интересы, я хочу вернуть деньги. Вместе со всем, что находится в его несгораемом шкафу.
Валевский посмотрел на его непроницаемое лицо, перевел взгляд на Розалию, которая вытирала лоб платком, на Вань Ли… Китаец едва заметно качнул головой, и Валевский тотчас же опустил глаза.