— Берите пример с меня: я давно уже на ногах… Министр действительно навестил генерала Мале, и тот встретил его за верстаком, стоя по колено в стружках.
— Вы, я вижу, — начал герцог любезно, — недаром проводите здесь время. Что это будет у вас — табуретка?
— Скорее, престол великой империи. Мне осталось только выдолбить круглую дырку посередине…
О чем они рассуждали затем, майор не все расслышал, но Мале дважды возвысил перед министром голос.
— Какие глупости! — фыркал он. — Изменить нации, к которой сам принадлежишь, нельзя. Изменить можно только правительству. Вам должна быть известна эта классическая формула. А о будущем человечества никак нельзя судить по его настоящему, ибо настоящее очень часто бывает обманчиво…
Ровиго что-то отвечал, но Мале взбунтовался снова.
— Пока нации имеют идолов, — гневно выговаривал он, — равенства быть не может, ибо властитель, хочет он того или не хочет, но он все равно стоит над судьбами людей…
Дверь с лязгом распахнулась, и герцог Ровиго, запахиваясь в малиновый плащ, поспешно выскочил из камеры Мале:
— Газеты не присылать. Верстак отберите.
— А… телескоп? — спросил де Бюгонь.
— Звезды тут ни при чем. Оставьте…
После этого случая майор де Бюгонь пригласил генерала Мале к себе на квартиру, они вместе хорошо поужинали.
— Услуга за услугу, — сказал комендант. — Вы предупредили меня о нечаянном визите Савари, а я сообщаю вам, что недавно арестован и заточен в ужасный Венсеннский замок генерал Виктор Лагори, приятель изгнанника Моро… Оба они, если я не ошибаюсь, как раз из вашей веселой компании!
Мале был подавлен этим известием (Лагори был необходим ему в Париже и непременно на свободе — для связи с эмигрантом Моро; в нужный момент оба они, Мале и Лагори, должны были выступить одновременно ради свержения Наполеона).
— Как он попался? — сухо спросил Мале.
— Дурак! Сам же явился в приемную герцога Ровиго, надеясь на указ императора об амнистии по случаю его свадьбы. А до этого Лагори скрывался на улице Фельянтинок, где давно проживала его любовница — мадам Софи Гюго с детьми…
Мале отпил вина из бокала, губы его порозовели.
— Я хотел бы видеть Лагори!
— Скоро, скоро, — утешил его де Бюгонь.
— Не понял.
— Сейчас поймете. Мадам Софи Гюго, помимо женских страстей, занята страстями и политическими. Она уже хлопочет, чтобы ее обожателя перевели из Венсеннского замка в Ла-Форс, который, благодаря моему доброму сердцу, славится на всю Францию мягкостью тюремного режима…
— Кто помогает ей в этом? — спросил Мале.
— Представьте, ваш бывший сосед — прелат Лафон, которого еще при Фуше сочли спятившим. У него какие-то связи…