Два заговорщика, генерал и аббат, тихо разошлись по своим спальням, чтобы снова сойтись в полночь — в этот роковой час всех классических заговоров. Наверное, есть что-то злодейское в том кратчайшем мгновении, когда часовая и минутная стрелки сливаются воедино, как в любовном экстазе. Но этим стрелкам не суждено было совместить две разные натуры — республиканца и роялиста! Сейчас мы это пронаблюдаем, читатель…
* * *
Ровно в полночь две неслышные тени проскользили во тьме и спустилась в сад. Из мрака выступила третья тень.
— Не пугайтесь, — шепнул Мале аббату. — Это садовник, которому я велел проводить нас… Дядюшка Суше, — окликнул его генерал, — где ты поставил лестницу?
— Как и договорились: вы соскочите с нее прямо в тень напротив часовни. А на улицах сейчас — ни души… В руке генерала раскачивался тяжелый портфель.
— Что у вас в нем? — спросил аббат.
— Будущее, — отвечал Мале…
Первые капли дождя застучали по листве деревьев. Гром в отдалении расколол небеса над предместьями Парижа.
— Ливень, — сказал Мале, поднимая лицо. — Сейчас хлынет ливень. Взгляните, какие тучи нависли над Парижем…
Лестница стояла, прислоненная к высокой каменной ограде. Не выпуская портфеля, Мале решительно вскарабкался наверх.
— Высоко ли нам прыгать? — спросил аббат снизу.
— Ерунда, — ответил Мале, уже взобравшись на стену. — Прыжок в бессмертие еще никому не ломал ноги…
Он бросился вниз. Мягкая трава смягчила падение. Наверху показался Лафон, подбиравший края сутаны.
— Нет, генерал, — сказал он вдруг. — Как хотите…
— Что? — обомлел Мале. — Не желаете ли вы здесь и попрощаться со мною? Прыгайте, черт вас побери…
— А если я разобьюсь?
— Чушь! — в ярости воскликнул Мале. — Разве не найдется в Париже часовщика, который бы не собрал ваши винтики?
— Так и быть, генерал, — рассудил аббат. — Я уступлю вам и прыгну, но обещайте сразу же отпустить меня на покаяние.
Мале с проклятьями потрясал внизу кулаками:
— Утром я отпущу вас куда угодно, хоть к черту на рога, но сейчас-то вы просто обязаны прыгнуть… Ну!
— Я не могу. Здесь очень высоко.
— Не врать! В монастырях стены еще выше, а вы сами рассказывали, как сигали через них, чтобы поспеть к девкам…
Этот довод подействовал: с жалобным писком, почти шарпая спиной по стене, кулем свалился на траву аббат Лафон.
— Я сломал себе ногу, — моментально придумал он. — Клянусь, я не сделаю больше ни шагу.
Мале взял его за ухо и оторвал от земли.
— Хитрый лис! — обозлился он. — Даже если и сломал ногу, ты все равно поковыляешь за мною…
С черного неба хлынули бурные потоки дождя.