Мале засел в кабинете Дузе, суммируя сведения о событиях, поступавшие от исполнителей его приказов. Заговор разворачивался весьма успешно, по плану: опасные лица уже находились под замком, гарнизон подчинился новой власти, государственная машина начинала вращать колеса истории в обратную сторону.
— Боккеямпе, — сказал Мале, — проверь, арестован ли капитан Лаборд? Меня эта гадина все еще тревожит…
* * *
Стремительно покинув кабинет Дузе, капитан Лаборд в нерешительности задержался на парадной лестнице штаба, присматриваясь ко всеобщей суматохе. Вдруг он случайно заметил инспектора парижской полиции — Фавье! Сержант Десятой когорты, стоя в дверях подъезда, не пропускал Фавье в здание. Лаборд, поразмыслив, величавой поступью спустился вниз:
— Фавье! Ради чего вы сюда пожаловали?
— Необходимо срочно выписать ордер на арест английского шпиона, но этот сукин сын ночью уже смотался из Парижа… А меня, как видите, почему-то не пропускают.
Лаборд властно и резко приказал:
— Сержант, не задерживайте человека, находящегося при исполнении государственных обязанностей! Пропустите его…
Офицерский шарф, авторитетный голос — все это подействовало на сержанта, и он откинул штык своего ружья, пропуская Фавье в помещение. С этого момента события в Париже стали разворачиваться совсем в другом порядке…
— Следуйте за мной, — решительно велел Лаборд инспектору, быстро увлекая его в глубины кривых коридоров штаба.
В укромном месте, где их никто не мог видеть, капитан Лаборд торопливо изложил перед Фавье свои соображения:
— Смерть императора — главный козырь в руках заговорщиков. Может, это и правда, что императора не стало. Но эти люди ввергают Францию в ужасы республиканского правления!
— Так, — сразу понял его Фавье. — Но что можно требовать сейчас от меня, если Париж уже весь в паутине заговора?
— Требуется лишь твердость духа…
— А-а, вот ты где! — раздался голос: их настигал разгневанный Боккеямпе с обнаженной шпагой.
Лаборд ударил корсиканца ногой, выбив оружие. Фавье накинулся сверху зажал Боккеямпе рот.
— Что с ним делать? — просипел он. — Сегодня я выскочил из дому, не захватив наручников… Может, прикончим его?
— Вяжите шарфами, — велел Лаборд.
— Вяжите сами: у вас это всегда лучше получалось… Совместными усилиями они перетянули корсиканца крепкими узлами, затискали в рот плотный кляп. Забросив связанного Боккеямпе в одну из пустовавших комнат штаба, полные отчаяния и решимости, они стали подниматься по лестнице.
— Начнете вы, Фавье, — диктовал Лаборд, — а я вас поддержу. Только не давайте Мале говорить — его речь всегда убедительна, и тогда солдаты выбросят нас с балкона на площадь…