Впрочем, солдаты когорты оставались внизу, на площади, и уже не могли вмешаться в заговор против заговора…
* * *
Мале сидел напротив генерала Дузе, когда двери распахнулись, выбитые ударом ноги, и в кабинет ворвались Лаборд и Фавье… Инспектор полиции Фавье уверенно заявил:
— Мале, всего два слова… Каким образом ты очутился здесь, а не в пансионе доктора Дебюиссона? Почему ты не в больничном халате, а в этом мундире?
Дузе с робостью поднимался из-за стола:
— Но я… позвольте… но моя честь…
— Сидеть, черт побери! — резко оборвал его Фавье. — Ваше поведение тем более странно… Вы оправдаете его, если сразу же велите солдатам арестовать генерала Мале.
Громадный абажур лампы, брызнув осколками, разлетелся вдребезги. Потоки чернил хлынули вдоль стола.
Короткое замешательство — то, что нужно сейчас.
Мале уже стоял возле камина, прижавшись спиною к решетке, расписанной порхающими пчелами наполеоновской символики — Ни с места! — грозно произнес он. Грянул выстрел — над головой Лаборда пуля разнесла курчавую голову мраморного купидончика.
— Караул, сюда! — завопил Фавье. — Скорее… Рука Мале потянулась за другим пистолетом, но этот жест отразился в зеркале, и Лаборд перехватил его руку.
— Драгуны… ко мне! На помощь, — звал капитан. Мале сбил его с ног, локтем высадил стеклянные двери на балкон — он не боялся прыгнуть со второго этажа прямо на Вандомскую площадь, но в кабинет уже ворвались драгуны. Падая на пол, генерал увлек за собой и драгун.
С грохотом рухнула каминная решетка — на ковер посыпались горящие угли, по комнате плыл сизый чад…
— Драгуны, — сказал Мале, — ваш император убит!
— Не верьте, — возразил Фавье. — Мале давно безумен, он говорит не правду. Это маньяк, помешавшийся на якобинстве.
— Прочь руки, — еще сопротивлялся Мале. — Лаборд, ты арестован мною, а я комендант Парижа и всего гарнизона.
— Заткните ему глотку! — неистово горланил Фавье. — Не слушайте, что он болтает. Он заговорщик и враг нации…
В кабинет нечаянно вбежал Рато.
— Кто посмел говорить о заговорщиках? — запальчиво произнес юноша, обнажая тонкую шпажонку. Лаборд звал на помощь жандармерию:
— Что вы раскисли? Скрутите и этого безумца тоже. Разве не видите, что он — эмигрант и разбойник из шуанов…
Жандармы свалили Рато, затиснув в рот ему конец шарфа.
Мале в бешенстве отшвырнул от себя драгун:
— Убирайтесь! Меня-то вам вязать не придется… Его отпустили, и он сразу посмотрел на часы:
— Что ж, и на этот раз сорвалось тоже… Однако Париж на целых три часа все-таки был нашим Парижем.
— Замолчите, безумец! — призывал Фавье. — Не губите себя далее словами. Или одной тюрьмы вам еще мало? Вы, кажется, захотели эшафота, чтобы чихнуть в мешок?