– Кто такая эта Марсия? – спросил Олден Лидс.
– Девушка, на которой Джон собирался жениться, – объяснила Эмили Миликант. – Я была против этого брака. Не потому, что она недостаточно хороша для Джона, нет, а потому, что он недостаточно хорош для нее. Я знала, что Джон вскружит ей голову и разобьет девушке сердце. Но я не могла сказать Марсии всего того, что знала о Джоне, поэтому и пришлось притвориться, что я возражаю против их женитьбы. А она тем временем влюблялась в него все сильнее, но через два месяца он бы ее все равно бросил. Так он поступал со всеми женщинами…
– Джон мертв, – деликатно напомнил Мейсон.
– Мне все равно, жив он или мертв! – вспыхнула Эмили. – Джон всегда был ненормальным. Он не понимал, что хорошо, что плохо, и даже не пытался этого когда-нибудь понять.
– Он сидел в тюрьме? – спросил Мейсон.
– Естественно, сидел! Провел пять лет в исправительном доме в Ваупуне, штат Висконсин. Это было много лет назад.
– Значит, у полиции имеются его отпечатки пальцев, – решил адвокат.
Она покачала головой:
– Администрация доверяла ему, и, пользуясь этим, парню удалось подменить отпечатки своих пальцев. Он подсунул вместо своих десять отпечатков десяти разных заключенных, чем все окончательно запутал. Это случилось еще до создания централизованной картотеки отпечатков пальцев…
Мейсон задумался:
– Это произошло до того, как пальцы на его ноге были ампутированы? – спросил он.
– Их ампутировали в Ваупуне, – объяснила Эмили. – У него началось заражение крови из-за нарыва. Пришлось отрезать четыре пальца на правой ноге.
– Он и в самом деле был вашим братом? – с сомнением задал вопрос Мейсон, задумчиво глядя на женщину.
– Естественно! – оскорбилась та.
– Вы уверены, что не сами изобрели это родство, чтобы вместе путешествовать?
– Конечно нет!
Мейсон повернулся к Олдену Лидсу.
– Ну хорошо, – сказал он. – Конвэй и Джон Миликант – это один и тот же человек. Он вас шантажировал. Что у него имелось против вас?
– Не будем говорить об этом! – отмахнулся Лидс.
– А я считаю, что поговорить об этом придется, – настаивал Мейсон. – Подумайте, что произойдет, если полиция найдет эти бумаги в квартире Конвэя.
– Какие бумаги?
– Э, нет! Я не желаю раскрывать свои карты, пока вы не раскрыли своих, – улыбнулся адвокат. – Однако я вас знаю уже достаточно хорошо, чтобы определить, когда вы лжете, а когда говорите правду.
– Мне нечего сказать вам, – насупился Лидс.
– Тогда я вам скажу кое-что. Вы не Олден Лидс. Ваше настоящее имя – Билл Хогарти. Вы взяли имя Лидса в конце 1907 года…
– Расскажи ему все, Олден! – взмолилась Эмили Миликант. – Разве ты не понимаешь, что это единственный выход!