– Луи, – сказал я. – Возьми меня, я этого хочу. Пожалуйста, выполни мою просьбу. Предоставь мне самому интерпретировать мои рассказы. Возьми меня, Луи, посмотри на меня. – Я схватил его холодную безжизенную руку и приложил ее к своему лицу. – Потрогай, какая у меня кровь, какая она горячая. Ты хочешь меня, Луи, знаешь, что хочешь. Ты хочешь меня, хочешь, чтобы я оказался в твоей власти, как ты оказался в моей много-много лет назад. Я стану твоим сыном, Луи. Пожалуйста, сделай это. Не заставляй меня умолять тебя на коленях.
Я почувствовал, как что-то в нем изменилось, как внезапно хищно заблестели его глаза. Но что оказалось сильнее его жажды? Его воля.
– Нет, Лестат, – прошептал он. – Я не могу. Пусть даже я ошибаюсь, а ты прав. И все твои уговоры бессмысленны – я все равно не могу.
Я обнял его, такого холодного, неподатливого – чудовище, созданное мной из человеческой плоти. Я, содрогаясь, прижался губами к его щеке и провел пальцами по его шее.
Он не отстранился. Не мог себя заставить. Я ощутил, как медленно, беззвучно вздымается его грудь.
– Ну пожалуйста, начинай, красавчик, – прошептал я ему в ухо. – Прими этот жар в свои вены и отдай мне всю силу, которую я когда-то передал тебе. – Я приложил губы к его холодному бесцветному рту. – Дай мне будущее, Луи. Дай мне вечность. Сними меня с креста.
Боковым зрением я увидел, как он поднял руку, и почувствовал прикосновение атласных пальцев к щеке. Он погладил мою шею.
– Не могу, Лестат.
– Можешь, ты же знаешь, что можешь, – прошептал я, целуя его в ухо, сглатывая слезы и обнимая его левой рукой за пояс. – Ох, только не оставляй меня в беде, не надо.
– Не надо, не проси меня, – скорбно ответил он. – Я ухожу. Больше ты меня не увидишь.
– Луи! – Я прижался к нему покрепче. – Ты не можешь отказать мне.
– Нет, могу, я уже отказал.
Я почувствовал, как он напрягся, стараясь высвободиться, не причинив мне вреда. Я сжал его еще крепче, отказываясь идти на попятный.
– Больше ты меня здесь не найдешь. Но где ее искать, ты знаешь. Она тебя ждет. Пойми же, ты победил. Снова смертный и молодой, совсем молодой. Снова смертный и красивый, очень красивый. Снова смертный плюс все твои знания и прежняя непоколебимая воля.
Он легко и решительно убрал мои руки и оттолкнул меня, сжимая мои ладони в своих.
– Прощай, Лестат, – сказал он. – Возможно, к тебе придут остальные. Со временем, когда они почувствуют, что ты уже достаточно расплатился.
Я вскрикнул напоследок, пытаясь высвободить руки, сосредоточить на нем всю свою волю, так как прекрасно знал, что он намеревается сделать.